Спецпроект

«Уроки немецкого». К доске!

18 июня

Корреспондент «НВ» подводит итоги спецпроекта, в рамках которого мы пытались понять, чему Россия и россияне могут поучиться и что перенять у Германии и немцев

В течение нескольких недель вернувшийся после длительной стажировки корреспондент «НВ» в рамках спецпроекта «Уроки немецкого» печатал на наших страницах «конспекты» полученных в Германии «уроков». Сегодня – «повторение пройденного».

У нас о Германии и немцах принято говорить: «Живут же люди!» Мол, чистые улицы, аккуратные домики, вежливые прохожие, слаженная работа бюрократических ведомств, развитая промышленность, потрясающий уход за детьми, стариками и инвалидами – ко всему этому в России принято относиться со смесью зависти и восхищения. И как только немцам удалось добиться таких высот? Почему народ, одержавший победу в самой страшной войне в мировой истории, живёт хуже нации, пережившей то тяжелейшее поражение? Такими вопросами у нас задаются и домохозяйки на кухнях, и политики в теледебатах, и седовласые академики на научных конференциях.

Честно признаюсь: эти вопросы давно мучают и меня. Поэтому, когда в сентябре прошлого года я приехал на стажировку в Германию по «Программе для молодых журналистов-международников», мне захотелось разобраться в причинах «немецкого чуда». Работая корреспондентом в газете Flensburger Tageblatt, я в течение нескольких недель активно изучал достижения ФРГ в социальной сфере, экономике, политике, культуре, построении гражданского общества. Согласитесь: интересно же разобраться, как изнутри устроена Германия и в чём опыт этой страны может пригодиться России!

Как некогда Петру I, мне посчастливилось обучаться «европейским премудростям» в северном приморском городе. В моём случае им стал 90-тысячный Фленсбург, расположенный в живописной бухте Балтийского моря в федеральной земле Шлезвиг-Гольштейн – регионе, который исторически связан с Россией. Портовая слава, солёный морской воздух, серое небо, обилие воды – всё это роднит самый северный немецкий город с Петербургом. При этом маленький, уютный Фленсбург – очень удобный объект для изучения, потому что он повторяет в миниатюре всю Германию.

Так в чём же главная причина «немецкого чуда»? На самом деле чудес в мире почти не бывает. Своими достижениями Германия обязана не выдающемуся таланту её канцлеров, а самым обычным гражданам – их действительно выдающейся социальной активности и потрясающей способности к самоорганизации. На родине Гёте и Гессе, Бетховена и Брамса, Рентгена и Эйнштейна в сознание людей с молоком матери вкладывается установка «Государство – это мы».

Здесь не принято часами материть «чёртово правительство», ждать милости от чиновников и уповать на царя-батюшку (как вариант – на «прогрессивную» оппозицию). Не работает лифт в подъезде? В соседнем парке слишком много мусора? Металлургический комбинат отравляет воздух? Старики, сироты и инвалиды чувствуют себя брошенными на произвол судьбы? «Оторви пятую точку от дивана, найди единомышленников и постарайся превратить хотя бы свой клочок земли в цветущий сад!» – вот философия большинства немцев.

Наверное, самый главный миф о Германии и Европе – что это общество прожжённых индивидуалистов. Мол, знаем мы этих европейских щёголей: нет в них ни капли духовности, сострадания и любви к ближнему! На самом деле в ФРГ процветает коллективизм в лучшем смысле этого слова – здесь принято не только заботиться о себе, но и бескорыстно работать на благо общества. Представители всех социальных слоёв – от домохозяек до хозяев крупных концернов – стараются внести посильный вклад в процветание своей улицы, района, города, региона и страны. Ведь чистота всего дома, как говорят немцы, начинается с того, что каждый помыл своё собственное окно!

А если кому-то захотелось «откосить» от этого коллективизма, урвать для себя лакомый кусок от общего пирога? Что ж, циничных эгоистов хватает и в Германии, но на них косо смотрят сограждане, негативно пишет пресса, а работодатели отказывают им в карьерном росте. Поэтому хочешь не хочешь, но даже самому законченному мизантропу приходится вступать в какую-нибудь благотворительную организацию, выходить на субботник и собирать пожертвования на уход за бездомными собаками или очистку реки от мусора. Немцы склонны проявлять патриотизм с помощью конкретных дел, и они всегда знают, с помощью каких рычагов надавить на бургомистра, местных чиновников и политиков, чтобы добиться от них нужных результатов. Да и как не знать, если ты каждую неделю с ними пьёшь пиво и обсуждаешь деловые вопросы?

Пожалуй, именно деятельный патриотизм граждан позволил Германии добиться выдающихся успехов в самых разных областях. Развитое гражданское общество, социальная ответственность политиков и бизнесменов, почти полное отсутствие коррупции, забота об инвалидах и малом бизнесе – всё это было бы невозможно без особого отношения рядовых немцев к своему государству. Созидательный настрой граждан ФРГ я ощутил, общаясь с жителями Фленсбурга – они, сами того не подозревая, преподали мне «Уроки немецкого» – и на страницах нашей газеты появился одноимённый спецпроект. Сегодня, когда «курс лекций» подошёл к концу, редакция «НВ» решила устроить краткое повторение пройденного материала и заодно вспомнить наиболее ярких «учителей».

«Государство – это мы»

Стремление граждан ФРГ бескорыстно служить общему благу наиболее ярко проявляется в таком явлении, как социальная ангажированность. Миллионы немцев вступают, а некоторые и сами создают некоммерческие организации, которые берут на себя функции государства. Одни объединения заботятся о детях-сиротах, другие помогают старикам и инвалидам, третьи посвящают себя защите природы, четвёртые... Чем они только не занимаются!

У вас сердце разрывается, когда вы читаете в газете о брошенных детях, больных ДЦП? Тогда вступайте в соответствующую организацию, несите ребятишкам одежду, играйте с ними в нерабочее время – в общем, дарите им своё тепло и заботу! Именно с таких бескорыстных поступков и начинается здоровое гражданское общество, которое мы никак не можем построить.

Как правило, немцы становятся членами разных некоммерческих организаций не из-под палки – они получают настоящий драйв от социальной работы. А те из них, кто не может отдать обществу своё время и силы, обязательно жертвуют большие суммы на благотворительные цели. И руководителям местных НКО в голову не приходит «распиливать» потом свои многомиллионные бюджеты. Зачем это нужно, когда за счёт гражданской активности любой гешефтмахер может получить такой ценный актив, как репутационный капитал?

Выдающийся урок социальной ангажированности нам преподали три жителя Фленсбурга. Обычная студентка Анна фон дер Декен каждые каникулы ездит в Африку, чтобы бесплатно работать в местных больницах, а свободное от учёбы время посвящает заботе о беженцах из горячих точек. Дирк Дильман создал на частные пожертвования один из крупнейших в Европе скейт-парков, который помогает трудным подросткам подняться с социального дна, а детям мигрантов – найти себе немецких друзей.

Но самый яркий урок преподала нам Кристиана Детлефсен, основавшая организацию «Ангел-хранитель» – она занимается «проблемными» беременными женщинами и молодыми мамами. Участники этого объединения сами ходят по неблагополучным кварталам и ищут женщин, для которых в силу разных причин (сложная семейная ситуация, несчастная любовь, материальные затруднения) рождение ребёнка оказалось нежелательным событием. Молодые мамы охотно пускают на порог добрых «ангелов-хранителей», делятся с ними своим горем и разрешают принять роды.

Такие примеры можно приводить до бесконечности, причём из разных областей. Но все они свидетельствуют об одном – в сознании большинства немцев реально действует установка «Государство – это мы».

Когда политика становится чистым делом

Почему во всех «коррупционных» рейтингах Германия находится в одной компании с самыми законопослушными странами мира, а Россия традиционно барахтается где-то между Угандой и Зимбабве? Почему в одном случае коррупция – это сбой в системе, в другом – сама система? Пожалуй, главный корень наших бед – в умах и сердцах людей.

К сожалению, в сознании россиян сформировалась порочная установка: «Я сам по себе, а государство – само по себе». Поэтому на всех ступеньках социальной лестницы люди считают себя заложниками прогнившей системы: мелкий клерк сваливает свою вину на мэра, мэр – на губернатора и так вплоть до царя небесного. В Германии же люди себя считают не жертвами, а творцами общественной реальности. «Давая или вымогая взятку, человек собственноручно умножает социальное зло» – эту банальную истину здесь осознают и политики, и обыватели.

В целом легендарная немецкая законопослушность берётся не от какой-то особой духовности. Дело скорее в рациональном понимании, что коррупция – это заведомо проигрышная стратегия. Германская социальная машина настроена таким образом, что пилить бюджеты, выпрашивать «борзых щенков» или заносить увесистые конверты «кому надо» считается делом крайне опасным. Поэтому латентные мздоимцы при виде потенциальной добычи будут жадно сглатывать слюну, но всё же держать себя в узде – опасаясь бунта гражданского общества, осмысленного, но беспощадного.

– Коррупция? У нас это просто невыгодно! – восклицает известный во Фленсбурге предприниматель Дитрих Баур. – Бизнесмены стараются планировать всё наперёд и не станут жертвовать будущим успехом ради сиюминутной выгоды. Люди знают цену репутации, поскольку с взяточником никто не захочет вести гешефты.

Но если стремление к неправедному обогащению оказывается в человеке сильнее голоса совести, то остановить его может только одно – страх перед неотвратимостью наказания и равенство всех перед законом. О стремлении немцев отстаивать идеалы правового государства красноречиво свидетельствует крупный скандал, разгоревшийся в прошлом году вокруг президента ФРГ (теперь уже бывшего) Кристиана Вульфа. Журналистам газеты Bild стало известно о суперльготном кредите в 500 тысяч евро, полученном «символом единства нации» от семьи бизнесмена Эгона Гееркенса на покупку дома. Казалось бы, что тут особенного? После аналогичного скандала российский политик по-прежнему работал бы в правительстве. Но пристыженный Вульф добровольно подал в отставку, чтобы не подрывать имидж Германии, своей партии и канцлера Ангелы Меркель.

– Наша страна нуждается в президенте, который бы имел доверие не только большинства населения, но подавляющего большинства. В последние недели стало ясно, что доверие ко мне подорвано. Поэтому я уже не могу выполнять свои обязанности в полной мере, – заявил тогда политик.

«Коррупция? Это просто невыгодно!»

«Богатство ко многому обязывает»

Неуёмная тяга к роскоши и гламуру, скупка вилл на Лазурном Берегу, дикие загулы в Куршевеле, погружение в джакузи с шампанским в окружении молоденьких русалок – таков собирательный портрет наших олигархов. В Германии же сложилась утончённая «культура богатства», которая накладывает на владельцев больших состояний огромные социальные ограничения. Миллионеры здесь ездят на простых машинах, одеваются дёшево, но со вкусом и живут в скромных домах, не отгораживаясь от мира забором с колючей проволокой.

Наверное, разительные отличия в поведении наших олигархов и немецких миллионеров можно объяснить историческими условиями, в которых в России и Германии шло формирование бизнес-элиты. «Золотую сотню» журнала Forbes у нас в основном составляют ушлые дельцы, которые в ходе «большого хапка» приватизировали лакомые куски госсобственности, особенно в сырьевых отраслях. Они живут одним днём, относятся к родной стране как к дойной корове и держат на Западе капиталы, детей, жён и любовниц.

В Германии же предпринимательская верхушка рекрутируется главным образом из среды владельцев сетей дешёвых супермаркетов и директоров крупных концернов, работающих в реальном секторе. Истинная страсть этих людей – успех того Дела, которому они посвятили свою жизнь. Они планируют свои дела на десятилетия вперёд и ассоциируют себя с собственной страной. Многие из них с детства живут на широкую ногу, их трудно удивить такими «игрушками Абрамовича», как гигантские яхты. Поэтому свои амбиции немецкие миллионеры стремятся реализовать в нематериальной плоскости – они тратят баснословные суммы на благотворительные фонды, помогая инвалидам, одарённым детям из бедных семей или матерям-одиночкам.

На этом уроке в роли учителя согласился выступить Петер Кремер, владелец крупнейшей в мире судоходной компании Marine Service. Участник леворадикального «Движения 1968 года», он известен на Родине как «красный судовладелец» – за призывы поднять налоги на крупные состояния. В его скромном кабинете висит портрет Нельсона Манделы. Именно первый чернокожий президент ЮАР в своё время вдохновил господина Кремера пожертвовать миллионы евро на строительство сотен школ и подготовку тысяч учителей в Африке. И теперь, благодаря ему, миллионы детишек с Чёрного континента получили путёвки в будущее.

– Быть богатым не значит иметь много денег, – полагает Петер Кремер. – Богатство ко многому обязывает. В конце концов, мы сколотили наше состояние благодаря тем условиям, которые создало немецкое общество. Поэтому наш долг – помогать тем, кому повезло меньше.

«Инвалидность – не повод для изоляции»

То, что инвалидов нужно окружать заботой, отлично понимают и в России, и в Германии. Но если россияне до сих пор пытаются поместить таких людей в золотую клетку, то немцы, наоборот, стараются сделать их полноправными членами общества. Как же этого добиться? Создавать максимально доступную среду!

Интеграция инвалидов в ФРГ начинается с детства. Германия может похвастаться развитой сетью коррекционных школ, которые бывают девяти видов для разных видов заболеваний (абсолютный мировой рекорд!). А если умственные способности позволяют юному колясочнику учиться наравне со здоровыми сверстниками, то его стараются определить в обычную школу – в соответствии с модой на «инклюзивное обучение».

Захотел немецкий инвалид получить высшее образование? Пожалуйста! Почти все вузы страны оборудованы лифтами и пандусами, а волонтёры будут возить колясочников по всему факультету и читать книги слепым. Преподаватели – тоже не звери: они готовы принять экзамен в удобное для инвалида время.

Но рано или поздно студенческие годы заканчиваются. Куда же податься инвалиду? В Германии для людей с ограниченными возможностями созданы мастерские, дотируемые государством. Даже если человек умеет только нажимать кнопку, его всё равно попробуют трудоустроить. Впрочем, в последнее время такие мастерские стали считать источником социальной сегрегации. И теперь специальный закон (который реально соблюдается!) обязывает каждое предприятие с 20 и более сотрудниками предоставлять инвалидам 5 процентов мест. Чересчур сурово? Может быть. Но милосердие часто оборачивается для работодателя коммерческим успехом – из чувства благодарности многие инвалиды готовы трудиться как стахановцы.

Понять, чем жизнь немецкого инвалида отличается от быта его российского «товарища по несчастью», нам помогли две женщины-ровесницы, страдающие похожим генетическим заболеванием. 32-летняя Сара Райнке живёт вместе с мужем, работает менеджером в его фирме, свободно перемещается по городу на низкопольных автобусах. Навороченную электрическую коляску женщине оплатила страховая фирма, а в быту ей помогает специально обученная собака-ассистент, купленная на частные пожертвования. А теперь переместимся в Петербург. 36-летняя Ольга Левенец живёт с мамой, с трудом выезжает на улицу, поскольку ТСЖ никак не установит пандус в их подъезде, и работает на дому телефонным диспетчером. О коляске и собаке-ассистенте ей остаётся только мечтать. Но в целом Ольга считает себя счастливым человеком и отмечает, что положение инвалидов в нашем городе постепенно улучшается.

«Нам есть чему друг у друга поучиться»

Последний – открытый – урок согласились провести наши соотечественники, живущие в Германии. Они приобрели в ФРГ бесценный жизненный опыт и теперь могут многому нас научить.

Уроженка Украины Светлана Кречмар уже пять лет является заместителем президента города Фленсбург и десять лет избирается в местный парламент от Христианско-демократического союза (ХДС) – партии канцлера Ангелы Меркель. Она и сама не ожидала, что сделает в Германии настолько головокружительную карьеру. Будучи в 1970-е годы студенткой Харьковского университета, она полюбила своего немецкого сокурсника и уехала с ним в Дрезден. Однако из ГДР пара вскоре сбежала в ФРГ – в знак протеста против ввода советских войск в Афганистан.

В политику Светлана пошла в начале нулевых годов с благородной целью – бороться за признание дипломов российских учёных. Будучи сторонницей сближения России и Европы, она полагает, что германский опыт мог бы оказаться для россиян крайне полезным.

– Поскольку у немцев принято добровольно помогать другим людям, здесь выработалось иное отношение к политике, – говорит Светлана. – Если в России депутаты городских парламентов получают зарплату от государства, то в Германии они работают на общественных началах. Бумага, компьютер, поездки плюс партийные взносы – всё это я оплачиваю сама. И это правильно: депутат должен служить обществу, а не своему карману.

Другой «учитель» – инженер по профессии и режиссёр по призванию Владимир Штефан – полагает, что немцы могут научить нас умению работать на совесть. В Германии, по его словам, «качественно делают всё – и микросхемы, и спектакли». Владимир прекрасно знает, о чём говорит: уже более десяти лет он работает в небольшой фирме, изготовляющей электронные платы, и параллельно руководит «Русско-немецкой сценой», которая считается одним из лучших театральных коллективов Фленсбурга. Поскольку Штефан ставит спектакли на двух языках, это помогает молодым ребятам из России и стран СНГ лучше интегрироваться в немецкое общество, не забывая и о своих русских корнях.

Не менее известна на своей второй родине и Людмила Нимайер, причём сразу в трёх ипостасях – как переводчица, учительница и аккордеонистка. В 1970–1980-е годы она была лучшим в СССР переводчиком-германистом, работая на разных международных конференциях с участием скульптора Церетели и артиста Евстигнеева. Выйдя замуж за немца, Людмила приехала в Германию ещё до падения Берлинской стены и стала одной из первых русскоязычных жительниц Фленсбурга.

– Между нашими народами есть особая взаимосвязь, – размышляет она. – Но, конечно, нам есть чему друг у друга поучиться. Меня восхищает то, как немцы готовы работать на благо общества и бескорыстно заботиться о детях, стариках, инвалидах и матерях-одиночках. Если к русской сердечности мы прибавим немецкую самоорганизацию, то сможем горы свернуть!

Мал бизнесмен, да дорог

Могущественные автогиганты, заводы по производству станков и разнообразных инновационных чудес – такие ассоциации рождает словосочетание «германская экономика». Разве могут крошечные «рыбки» выжить рядом с этими «акулами капитализма»? Оказывается, могут, и вполне успешно! Если в Германии малый бизнес создаёт 60–80 процентов ВВП, то в России – не более 20.

Но неужели контрасты между РФ и ФРГ вызваны феноменальной предпринимательской одарённостью немцев и повальным отсутствием деловой сноровки у русских? Дело не в этом! Просто в Германии государство заботится о малом бизнесе с усердием королевского садовника, а в России создаёт для него такие условия, при которых даже здоровые ростки рискуют вскоре зачахнуть.

Начнём с простейшего вопроса: где взять стартовый капитал? Правильно: нужно составить бизнес-план и попросить кредит! Одна беда – российский Центробанк установил завышенную ставку в размере 8,25 процента, тогда как Бундесбанк довольствуется цифрой 1,75 процента. К чему это приводит? Если германские банки дают мелким предпринимателям кредиты под 5–15 процентов, то их российские коллеги не стесняются задирать ставки до 16–30.

Другая проблема малого бизнеса – фискальное бремя. В Германии, в отличие от России, действует прогрессивное налогообложение, что позволяет немецким малым предпринимателям чувствовать себя гораздо увереннее рядом с крупными концернами, чем их российским коллегам. Но и это ещё не всё. Чтобы не дать малому бизнесу утонуть в мутных водах европейского кризиса, правительство ФРГ снимает с его хрупкой «лодки» лишний налоговый груз. В России же только повышение отчислений в Пенсионный фонд в два раза привело в этом году к массовому бегству предпринимателей в «серую зону».

Наконец, в Германии трудно представить ситуацию, когда чиновники будут «кошмарить» малый бизнес постоянными проверками, повышением арендной платы и всевозможных тарифов и регулярными поборами на разные «благие дела», на которые, по идее, должны идти деньги из местного бюджета.

– Здесь очень легко вести бизнес, – признаётся владелец русского магазина во Фленсбурге Роберт Виншу, эмигрировавший из Петербурга в лихие девяностые. – Достаточно отправить электронное письмо, и через пару дней к вам придут все документы. В России же составляют целые «талмуды», которые потом никто не соблюдает. А всё почему? Российские предприниматели не доверяют чиновникам и партнёрам, поскольку каждый надеется поскорее урвать свой кусок и не думает о будущем. Чем меньше взаимного доверия, тем больше бумажек.

резюме

Нужно выработать здоровое отношение к Западу

«У Европы учиться!» – завещал царь-преобразователь Пётр I, и не просто завещал, а подал личный пример, отправившись в Голландию осваивать науки и ремёсла. Полученные знания русский самодержец хотел использовать на благо России, стремясь вывести её в число ведущих держав мира. Увы, но спустя триста лет после петровских преобразований следовать заветам великого реформатора в нашей стране не спешит никто – ни славянофилы, ни западники. Так в чём же дело? Откуда такая леность к учению?

Со «славянофилами» всё более или менее понятно. Наши ура-патриоты искренне убеждены: дела в нашем богоспасаемом отечестве идут настолько прекрасно, что учиться у других стран нам просто нечему. «Зачем нам чужестранный опыт? – рассуждает эта публика, – пусть загнивающий Запад дальше несётся навстречу духовной погибели, а Святая Русь и своим умом проживёт». Нашей «почвеннической» братии невдомёк, что истинный патриотизм как раз и состоит в том, чтобы тщательно изучать чужой положительный опыт и использовать полученные знания на благо Отчизны. И не надо бояться, что иноземные ветра задуют свечу русской самобытности. Скорее, наоборот: они только сильнее разожгут наши творческие способности, помогут выйти на новый исторический виток и ярче выявить свою индивидуальность.

Но и наши западники, увы, не спешат учиться у Запада, как бы страстно они ни признавались ему в любви и верности до гроба. Эта «прогрессивная» общественность способна только заламывать руки и причитать: «Ах, Европа! Ах, демократия! Ах, чистые улицы! Ах, вежливые продавцы!» Но чтобы жить по-западному в «этой стране» – нет уж, увольте! Гораздо проще клеймить в интернете «кровавый режим», чем чистить собственный подъезд, мыть с шампунем свою улицу, помогать нищим и обездоленным, жертвовать по две тысячи рублей в месяц на инвалидов и стараться с помощью гражданской активности влиять на местных чиновников. В массе своей наши западники мечтают попасть в «европейский рай», не прикладывая к тому никаких личных усилий, – чаще всего за счёт эмиграции «из «Рашки в нормальную страну». Изучение положительного европейского опыта им на самом деле неинтересно.

Вот и получается, что «окно в Европу» сегодня закрыто нашими собственными шторами (и шорами), сотканными из лени, зависти и самодовольства. Поэтому мы раз за разом проигрываем уникальный исторический шанс – сделать нашу жизнь ярче и интереснее, выйти на новую ступень развития и за счёт диалога с другими культурами ярче раскрыть собственную неповторимость. А ведь дело-то за малым – нам нужно выработать в себе здоровое отношение к Западу, обходясь без слепого обожания и огульного отрицания. Только так можно научиться перенимать чужой положительный опыт, не забывая о собственной индивидуальности.

Будучи германофилом со стажем, я убеждён, что из всех народов Западной Европы именно немцы ближе всего русским по духу. А раз так, то и мы способны добиться подобных успехов – было бы только желание учиться!

Михаил Тюркин, политический обозреватель «НВ»