Политический обозреватель «НВ» отправился на длительную стажировку в Германию, чтобы на собственном опыте понять природу немецкого порядка и благополучия

Учиться у Европы завещал нам еще царь-преобразователь Петр I. И не просто завещал, а подал пример, лично отправившись перенимать опыт более успешного соседа. Что же мешает нам идти дорогой, проложенной царем-реформатором? Увы, но перенимать положительный опыт Европы сегодня не хотят ни славянофилы, ни западники. «Чему народу-богоносцу учиться у безбожного Запада?» – недоумевают первые. Вторые же, по большому счету, способны только заламывать руки и причитать: «Ах Европа! Ах демократия! Ах чистые улицы! Ах вежливые продавцы!» Эта публика мечтает попасть в «западный рай», не прикладывая к тому никаких усилий. Вот и получается, что «окно в Европу» сегодня закрыто нашими собственными шторами (и шорами), сотканными из лени, зависти и самодовольства.

Автор этих строк, конечно, далек от мысли отождествлять себя с Петром I – в клинике Кащенко эта ниша уже занята другими пациентами. Но к завету великого царя-реформатора я отнесся всерьез, когда в сентябре прибыл в ФРГ на стажировку по Программе для молодых журналистов имени Марион Дёнхоф. Работая корреспондентом в редакции газеты Flensburger Tageblatt, я активно изучал достижения Германии в образовании, социальной сфере, промышленности, экологии и построении гражданского общества.

Будучи германофилом со стажем, я убежден, что из всех народов Западной Европы именно немцы ближе всего русским по духу. А раз так, то и мы способны добиться подобных успехов – было бы только желание учиться!

Как и Петру I, корреспонденту «НВ» посчастливилось перенимать европейский опыт в северном приморском городе. В моем случае им стал 90-тысячный Фленсбург, расположенный в живописной бухте Балтийского моря в федеральной земле Шлезвиг-Гольштейн – регионе, который исторически связан с Россией. Портовая слава, соленый морской воздух, вечно серое небо – все это роднит крошечный городок с 5-миллионным Санкт-Петербургом. При этом маленький, уютный Фленсбург – очень удобный объект для изучения, повторяющий в миниатюре всю Германию. Именно он и его жители преподали мне «Уроки немецкого», которые, надеюсь, покажутся поучительными не только мне.

Итак, урок № 1: «Государство – это мы, немцы».

У нас о Германии и немцах принято говорить: «Вот живут же люди!» Чистые улицы, аккуратные домики, потрясающий уход за детьми, стариками и инвалидами, слаженная работа бюрократических ведомств – ко всему этому в России принято относиться со смесью зависти и восхищения.

«Ну, конечно, там правители о народе думают!» – гласит популярная в России теория, призванная объяснить «немецкое чудо». Однако своими достижениями Германия обязана вовсе не царю-батюшке и даже не выдающемуся таланту ее канцлеров, а самым обычным гражданам и их социальной активности. Немцы проявляют удивительную способность к самоорганизации – тысячи людей вступают и создают некоммерческие объединения для того, чтобы собственноручно сделать свою жизнь лучше и интереснее.

В подъезде завелись мыши. Соседний комбинат портит воздух своими выбросами. На улице стало больше беспризорников. Инвалиды брошены на произвол судьбы... Кто во всем этом виноват? Ну, конечно, коррумпированные чиновники, идиот-губернатор, «жулики и воры» и лично верховный правитель! А если самому оторвать пятую точку от дивана и сделать что-нибудь общественно полезное – нет уж, увольте. Я плачу налоги, а эти авгиевы конюшни пусть разгребает (далее следует смачный удар кулаком по столу) наше проклятое государство!

Когда я воспроизвел такой ход мыслей моему немецкому приятелю Штефану, он надолго призадумался, а затем воскликнул:

– Теперь я понимаю, почему в России не развито гражданское общество!

У среднестатистического немца в голове не укладывается, как можно жить по принципу: «Я никому ничего не должен – зато мне все по гроб обязаны».

И не стоит грешить на пресловутый западный индивидуализм – на российском фоне Германия выглядит страной потрясающего коллективизма. Еще бы – в головах людей здесь с детства культивируется установка: «Государство – это мы».

Стремление немцев служить общему благу выражается в таком понятии, как «социальная ангажированность» (das soziale Engagement), для которого – что весьма показательно! – трудно найти аналог в русском языке. Пожалуй, наиболее близко к нему словосочетание «гражданская активность», но признайтесь честно: часто ли мы употребляем его в повседневной жизни? В Германии же о «социальной ангажированности» вещают из всех утюгов, начиная с политиков и заканчивая благообразными пенсионерами. Всем – от мала до велика – хочется производить впечатление активных граждан, которым за труды праведные впору ставить памятник при жизни.

Как же проявляется в ФРГ «социальная ангажированность»? Миллионы немцев вступают, а некоторые сами создают некоммерческие (неправительственные) организации, которые берут на себя некоторые функции государства. В одном только 90-тысячном Фленсбурге таких объединений несколько сотен (!), причем держатся они не на двух-трех сумасшедших подвижниках, а на десятках бескорыстных энтузиастов.

Одни организации берут на себя заботу о детях-сиротах, другие специализируются на матерях-одиночках, третьи помогают старикам и инвалидам, четвертые – беженцам из горячих точек, а пятые посвящают себя защите природы.

У вас сердце разрывается, когда вы читаете в газете о брошенных детях, больных ДЦП? Тогда вступайте в соответствующую организацию, несите ребятишкам одежду, играйте с ними в нерабочее время – в общем, дарите им свое тепло и заботу! Собственно, именно с таких бескорыстных поступков, а не с истеричных воплей профессиональных правозащитников и начинается здоровое гражданское общество, которое мы двадцать лет никак не можем построить.

Жители Германии вступают в разные некоммерческие организации отнюдь не из-под палки – они получают настоящий драйв от работы на общество. А те из них, кто не может отдать обществу свое время и силы, обязательно жертвуют гигантские суммы на благотворительные цели. И руководителям неправительственных организаций даже в голову не приходит «распиливать» потом многомиллионные бюджеты. Ведь благодаря «социальной ангажированности» немецкие гешефтмахеры получают такой ценный актив, как «репутационный капитал».

Работая в ежедневной газете Фленсбурга, я не уставал поражаться, сколько бескорыстных, социально активных людей живет в этом городе. Причем свою деятельность они воспринимают как норму, а не как «подвиг разведчика». Помочь мне провести урок о «социальной ангажированности» я пригласил трех своих знакомых, для которых помощь ближним – неотъемлемая часть жизни.

«Я не мать Тереза, а обычная студентка»

–Молодой человек, пожертвуйте беженцам! – решительно преграждает мне дорогу девушка: – Даже одно евро может изменить чью-то судьбу.

Мне становится жалко эту активистку, мерзнущую под дождем в девять вечера на пустынной пешеходной улице Фленсбурга. Приняв мое пожертвование, она проявляет незаурядную словоохотливость.

Знакомьтесь: 23-летняя Анна фон дер Декен – отпрыск старинного дворянского рода и студентка Фленсбургского университета. Чем обычно занимаются после занятий ее российские сверстницы? Готовятся к семинарам, болтают в кафе с подругами или торопятся на свидание. Анна отличается от «нормальных» студентов только тем, что умудряется в свободное время еще и работать на общественных началах в организации, помогающей беженцам из зон вооруженных конфликтов.

– Все началось в детстве, – рассказывает студентка: – Как-то я прочитала книгу о детях, переживших войну. Мне стало так жалко этих ребят, что я плакала всю ночь напролет. И когда другие девочки заказывали Санта-Клаусу новое платье, я просила его всегда об одном: чтобы никогда не было войны.

После окончания гимназии, когда она случайно наткнулась на документальный фильм про Африку: войны, голод, болезни и детей-инвалидов…

– Я почувствовала, что хочу хоть как-то помочь этим людям, – вспоминает девушка. – Пришла в Красный Крест и поехала добровольцем в Сомали. Папа с мамой отпускать меня не хотели, но я же упертая!

Три года Анна на время университетских каникул Анна ездила в самые проблемные страны Африки, чтобы бесплатно работать в местных больницах, выхаживать раненых и заботиться о детях-сиротах. Из нежной, быть может, излишне эмоциональной девушки она превратилась в волевую особу, повидавшую жизнь с такой стороны, с какой большинство ее сверстников никогда не видели.

Но однажды Анна летела на самолете с одним писателем. Разговорились. Оказалось, что он семь лет провел в православном монастыре в Болгарии. Анна рассказала про свою Африку. Похвалив девушку за бескорыстие, писатель высказал мнение, что помогать нуждающимся в далекой Африке гораздо проще, чем забота о нищих и обездоленных рядом со своим домом. Мол, благотворительность в собственной стране не так эффектна, как раскрученные в СМИ гуманитарные поездки по Черному континенту. Этот разговор потряс Анну до глубины души, и по возвращении во Фленсбург она записалась в местную организацию, помогающую беженцам из горячих точек.

Увлеченно рассказывая о своей организации, Анна даже немного обиделась, когда я сравнил ее с матерью Терезой. Она считает, что в Германии, где миллионы ее сверстников бесплатно работают на благо общества, ее деятельность не является чем-то исключительным. Так, молодой человек нашей героини состоит в экологической организации, а две ее лучшие подруги раз в неделю бесплатно ухаживают за инвалидами.

Наряду с альтруизмом немецкими студентами движет и прагматичное стремление подготовить себе «аэродром» для успешного карьерного взлета. Ведь если в России при трудоустройстве от соискателя требуют опыт работы, то в Германии «социальная ангажированность» считается одной из важнейших строчек в резюме. Оно и понятно – бескорыстный идеалист вызывает у немецких работодателей больше доверия, чем самодовольный офисный карьерист.

 

 

«Этот скейт-парк – больше, чем просто работа»

Головокружительные пируэты велосипе-дистов-экстремалов, захватывающие прыжки роллеров, восторженные аплодисменты дворовых мальчишек, влюбленные взгляды девчонок... Так выглядит обычный день во Фленсбургском скейт-парке «Спортивные пираты», который считается одним из крупнейших и – добавляют ребята – крутейших в Европе. При хорошей погоде здесь тусуются до 150 юных спортсменов – все заразительно смеются и, перебивая друг друга, хвастаются своими последними подвигами.

Глядя на высокие рампы, трамплины и гигантские площади скейт-парка (до 5000 квадратных метров), трудно поверить, что все это создано на частные пожертвования и на энтузиазме одного человека – 38-летнего Дирка Дильмана.

– Для меня этот парк – больше, чем просто работа, – признается он. – Мне всегда хотелось внести живую струю в молодежную жизнь Фленсбурга.

Дипломированный педагог, Дирк Дильман не сразу обрел призвание и смысл жизни. В молодости он профессионально играл в футбол, а потом служил рядовым в бундесвере. Но его жизнь кардинально изменилась в 2001 году, когда он наткнулся на импровизированный скейт-парк, созданный на свой страх и риск дворовыми мальчишками. Полиция не смогла оценить по достоинству их творение – ребятам дали три часа, чтобы сровнять с землей «это позорище». Возмущенный Дирк создал неправительственную организацию «Спортивные пираты» и вскоре вывел на демонстрации сотни скейтеров, требовавших от городских властей создать им нормальные условия для занятия любимым спортом. Наверное, в России все бы и ограничилось митингами – во Фленсбурге же решили перейти от сотрясания воздуха к созидательной деятельности.

– Я стал оббивать пороги городской администрации, показывая чиновникам проект скейт-парка, но получал отказ за отказом, – рассказывает Дирк. – Почему в Гамбурге и Берлине можно, а у нас – нельзя?

В конечном итоге активность фленсбургских «пиратов» не прошла даром – они взяли на абордаж городскую администрацию, собрав тысячи евро на строительство первых трамплинов. Видя, что «экстремальные флибустьеры» на собираются ложиться тяжким бременем на городской бюджет, власти отвели им место под скейт-парк. Тогда, в начале 2000-х годов, мало кто мог предположить, что из этой забавы дворовых мальчишек и их экстравагантного предводителя когда-нибудь возникнет самый успешный молодежный проект на севере Германии. Сегодня слава скейт-парка гремит по всему Евросоюзу – здесь регулярно проходят соревнования с участием мировых звезд.

 

«Вы в России тоже к этому придете»

 

 

В 2000 году во Фленсбурге произошла трагедия: молодая семья зверски замучила в печи своего ребенка. И тогда пять граждан Фленсбурга не ограничились пролистыванием криминальной хроники и причитаниями. Собравшись вместе, они решили: «Подобные ужасы больше не повторятся!» Так родилась благотворительная организация «Ангел-хранитель», работающая с «проблемными» беременными и молодыми мамами.

– Среди наших активистов есть педагоги, пастор и даже налоговый консультант, – рассказывает руководитель организации Кристиана Детлефсен, обаятельная женщина лет сорока. – Сама я учительница музыки и мать пятерых детей. Поскольку наша семья живет в достатке, мы с мужем решили отдать частичку нашего благополучия обществу. Ведь счастлив тот, кто делится счастьем с другими!

Но чем «Ангел-хранитель» отличается от обычных органов опеки?

В государственное социальное учреждение нужно заранее записываться, приходить в назначенный срок, называть имя-фамилию… Но беременные женщины по разным причинам часто не доходят до таких мест. 

– Наши сотрудницы сами ходят по неблагополучным кварталам и ищут беременных женщин, попавших в беду, – рассказывает Кристиана Детлефсен. – Поскольку они не полицейские и не чиновницы, девушки охотно пускают их на порог, делятся своим горем и разрешают принять роды.

Другое новшество, которое принес на крыльях «Ангел-хранитель», – это так называемые родительские кафе. Каждое утро они открывают свои двери для всех желающих, маня ароматом кофе и свежей булки. В этих уютных кафе собираются мамы с детишками, беседуют друг с другом, весело смеются, занимаются рукоделием, поют песни. Чувствуя к себе доброе отношение, некоторые женщины начинают сразу изливать душу, другие – раскрываются в следующий раз, а третьи просят сотрудников «Ангела-хранителя» прийти к ним домой.

И для «ангелов-хранителей» самая большая радость – видеть, как женщины, на которых все ставили крест, преображаются под влиянием беззаветной материнской любви.

 – Помню, десять лет назад к нам пришла девушка с двухлетним сыном, – вспоминает госпожа Детлефсен. – Что я могу сказать? На лице написано равнодушие, контакта с ребенком нет и в помине. Мы стали с ней работать. К своему второму ребенку она относилась уже с большей теплотой, третьего старалась любить. А недавно она родила четвертого ребенка. Вы бы видели, какой трогательной заботой эта женщина окружает своего малыша.

Добрые «ангелы-хранители» заботятся о семьях, пока ребенку не исполнится трех лет, – после этого они отдают их государственным органам опеки, хотя и продолжают следить за их судьбой. На щедрые пожертвования организация умудряется содержать штат профессионалов – повивальных бабок, детских медсестер, педагогов и воспитателей. Все остальные участники «Ангела-хранителя» – социально активные граждане Фленсбурга: мастера бесплатно делают мебель, художники рисуют вместе с детьми, а актеры устраивают для них спектакли.

– В Германии действительно сильны традиции «социальной ангажированности», – полагает Кристиана Детлефсен. – Я этому научилась в семье: мама-учительница после работы посвящала себя церковной общине, а папа-бургомистр бескорыстно работал на благо города. Вы тоже придете к этому в России. Судя по рассказам мужа, который бывает в Москве по делам фирмы, русская душа отзывчива к чужому горю.

 

Михаил Тюркин, Фленсбург (Германия)