Не отрекаются, любя

Примадонна отечественной эстрады Алла Пугачёва отмечает день рождения

Сегодня, в начале ХХI века, трудно представить себе, как три четверти предыдущего века страна прожила в отсутствии Аллы Борисовны на вершине эстрадного олимпа. Многим из тех, кому ещё нет сорока, кажется, что она, самопровозглашённая «Примадонна», присутствовала в нашем масскультурном пространстве вечно.

И в этом нет никакого обмана зрения и слуха. Ведь Алла Борисовна начала свой путь к славе всего лишь несколько лет спустя после того, как Гагарин полетел в космос. Её закадровое присутствие в некоторых ярких советских фильмах стало для будущей звезды эстрады важной ступенькой в карьере. Потом случатся в её жизни и более важные ступени и барьеры, которые будут преодолены в невиданном доселе порыве и прорыве в элиту отечественной эстрады. Талант явился ярко и громко. Я до сих пор помню, как Пугачёва наотмашь исполнила «Арлекино» на международном фестивале эстрадной песни «Золотой Орфей». Исполнила и победила.

А затем случилось появление альбома «Зеркало души», моментально раскупленного. На студенческих вечеринках интеллигентные девушки акапельно распевали пугачёвские хиты. И чаще всего пронзительно-надрывное «Не отрекаются, любя». Казалось, что это предел искренней исповеди советской женщины, которая страдала и любила и об этом пела. Была ещё и лирика «Иронии судьбы». Всё это и породило в массовом сознании миф о той женщине, которая поёт. Поёт и страдает. И стоит признать, что это делала она на эстраде и на теле­экране в былые годы ярко и талантливо. Каждое её экранное появление становилось событием, сенсацией. Слава уже не гналась за Пугачёвой по пятам. Она просто коварно поджидала триумфаторшу фестивалей, абсолютную звезду за углом, потирая руки от предстоящего скандального удовольствия.

И это случилось. И дело даже не в том, что скандалы случались с Аллой Борисовной не только на эстрадных подмостках и вне их, но ещё и в том, что певица решилась пойти тем же путём, что её западные коллеги, твёрдо усвоившие циничную истину PR: хороший скандал – лучшая реклама. Сначала это возбуждало, потом раздражало, нынче оставляет равнодушным. Как все привыкли к матримониальным поискам госпожи Пугачёвой, её семье и кругу её друзей и протеже. Клановость и семейственность в шоу-бизнесе никто никогда не отменял и вряд ли отменит. Она всегда рисковала и рискует, ведя себя «на грани фола». Но если раньше это был риск, порождённый творческим азартом, вроде пения на трапеции без страховки в «Новогоднем аттракционе», то ныне этот риск похож на намеренное испытание терпения отечественной публики в отношении всех эскапад и культа личности Пугачёвой, давно превратившейся в аббревиатуру АБП.

Нынче она достигла той степени узнаваемости и популярности, что, кажется, уже ничем не может удивить ни своих поклонников (число им – легион), ни своих недоброжелателей. Про неё можно сказать примерно то же, что говорил Ленин относительно Андреевой, гражданской жены Горького: «Ах, оставьте Марию Фёдоровну в покое. У неё такие связи!» Времена меняются, но нравы и обычаи в культурной среде остаются прежними. И в подобном консерватизме есть своя прелесть, придающая очарование сплетням и слухам, которые касаются личной жизни АБП, ставшей составной частью её творчества и гастрольной деятельности. Она давно уже не стесняется демонстрировать друзьям и миру свои «музыкальные увлечения», считая себя вправе не таиться и не прятаться. И это её право, которому некоторые кричат: «Браво!»

Никто и никогда ни отнимет у Аллы Борисовны её чутьё на таланты, её умение подставлять своё могучее продюсерское плечо тем, кто начинает. Ровно также никто и не станет отрицать её желание сделать своё присутствие в нашей жизни тотальным, вплоть до создания духов и радиостанции собственного имени. И в этом – весь её характер максималистки, испытавшей и пережившей многое и многих. И потому так ценящей тот отсвет славы, который ей достался уже давно, но который она так старательно пытается вновь и вновь поймать в свои сети, поймать в то самое зеркало души, которое когда-то было таким чистым и правдивым.

Сергей Ильченко

особое мнение

«Не обижай мою Аллочку!»

Владимир Желтов, обозреватель «НВ»

Есть такое расхожее выражение: «Я вырос на её (его) песнях (варианты – книгах, фильмах и так далее.)». Скажи такое я про Пугачёву – солгу. Я рос на песнях Владимира Высоцкого – созревал, прозревал. И мне показалось дикой несправедливостью, когда этих двух людей уравняли в талантах и заслугах – пусть и в анекдоте. Старшее поколение наверняка помнит: «В светлом будущем мальчик читает в энциклопедическом словаре: «Леонид Брежнев – мелкий политический деятель времён Владимира Высоцкого и Аллы Пугачёвой». Потому что Высоцкий – явление, Пугачёва – талант. Больше скажу! Я никак не мог понять, почему страна «балдеет» (извините, более подходящего слова не нашёл) от «Арлекино», и был не на шутку озадачен, когда эта глупенькая песенка удостоилась «Золотого Орфея».

Вместе с комедией «Ирония судьбы» появились слухи: в титрах Пугачёва не значится, но поёт она! Верилось с трудом. Коля Годовиков, Петруха из «Белого солнца пустыни», рассказывал мне, как он выигрывал споры на зоне, где первый раз оказался по недоразумению. Такой Пугачёвой, трогательной, проникновенной, и я готов был восхищаться. Но она вновь орала какую-то чушь: «Если долго мучиться...», «Папа купил автомобиль», «Делу время», «Балалайка», «Сто друзей», «Эй, вы там, наверху!..», «Настоящий полковник», «Мадам Брошкина».

А вот жене моей Пугачёва нравилась, и когда я называл Аллу Борисовну прабабушкой российской эстрады или говорил: «Очередной Новый год мы встретили в семейном кругу... – и после паузы – Пугачёвой», Вера заступалась: «Не обижай мою Аллочку!» У Веры был удивительно красивый голос. Когда наш сынишка был маленький, она постоянно пела как колыбельную «Журавлика», слегка изменив одну фразу: «Мама Славика целует – поскорее засыпай…» Сынишка подрос, мы стали выбираться на природу, и у костра Вера могла затянуть «Песенку про меня»: «Вы не верьте, что живу я как в раю…»

Так что у Вячеслава Владимировича есть все основания заявить, что вырос он на песнях Аллы Пугачёвой.

У каждого периода жизни – своя музыка

Андрей Чепакин, руководитель фотослужбы «НВ»

Пугачёва появилась для меня в середине 70-х, когда я служил в армии. Дело было в Прибалтике. Служил я довольно свободно, хорошей музыки вокруг было немало.

И вдруг – «Арлекино»… Помню, даже на Новый год не блудили по Лиепае в поисках приключений, а ждали появления Пугачёвой в праздничной программе.

Потом был БАМ. Музыки вокруг было полно. Для кого-то это было «Колёса диктуют вагонные», а для меня «Смоки», «Иглз», «Полис»… Какие неформатные по тем временам музыкальные фестивали там были – Вудсток в тайге! И фильм «Женщина, которая поёт». Кино это в поселковом клубе крутили с утра до вечера, чтобы все смогли посмотреть.

А потом легенда как-то растаяла. Появилась тётя, которая скандалила и качала права в гостиницах, кого-то там молоденького охмуряла. Одного за другим…

Короче, сказка закончилась, началась бытовуха.

И интерес к ней как-то сошёл на нет.

Миллион миллионов алых роз

Эльвира Дажунц, обозреватель отдела культуры «НВ»

Это был 1995 год: поездка молодых журналистов в Японию – обмен опытом, налаживание культурных связей.

Это сейчас суши на каждом углу, границы нараспашку, и нас ничем не удивить. А тогда!.. Мы все с удовольствием в одночасье погрузились в японские реалии. Морщились, но ели, например, на завтрак осьминогов с рисом. Искали видеокассету с мультфильмом про Тоторо и двух сестричек, которых вёз автобус-котобус. Включали в гостинице телевизор и пытались постичь – без языка! – правила сумо.

Всё, всё казалось в этой стране удивительным. И только одно нас, как бы это помягче сказать, смущало – везде, где бы ни оказалась наша группа или кто-то один, – нас преследовала Алла Борисовна Пугачёва со своим хитом про миллион алых роз. Идём, скажем, на официальную встречу в редакцию газеты «Йомиури симбун», у них, как полагается, каждую весну так называемое наступление профсоюзов: стоят журналисты, держат в руках плакаты с требованием поднять зарплату и прекратить сокращение рабочих мест. Протест такой простой, домашний: под музыку «Миллион алых роз», повторяемую, наверное, миллион раз, все друг другу кланяются и улыбаются. Или ведут нас в ресторан обедать, а там: «Жил-был художник один, домик имел и холсты». В придорожном магазинчике «7-11»: «Что за богач здесь чудит!» На прощальном фуршете в Саппоро выходит певица с микрофоном. Ну наконец-то, думаю, услышим что-то национальное. А она затягивает детским голосом: «Хакумбан но бара но хана о – Аната ни аната ни аната ни агэру…» И в этой бессмыслице, о боже, отчётливо проявляется всё тот же «Миллион алых роз». – «Мадо кара мадо кара миэру хироба о – Маккана бара дэ умэцукушитэ». Что в вольном переводе: множество прекрасных цветов, которые ты видишь из своего окна… Как-то так.

Я попыталась понять, что они услышали, восточные люди, в этой незамысловатой песенке. Прелестную детскую мелодию? Чистый голос без надрыва, пафоса и показной трагичности? А может, им рассказали о том, что действительно такая история имела место быть? В 20-х годах прошлого века о безнадёжной любви художника Пиросмани к французской актрисе и о его безумном поступке говорил весь Тифлис. Услышал и пересказал нам эту историю Константин Паустовский, а уж его рассказ вдохновил Андрея Вознесенского и Раймонда Паулса. Алла Борисовна не хотела петь про розы, потому что песня казалась ей до безобразия примитивной, но спела. И как! Так, что железный занавес рухнул. И закрытые границы открылись... И не было в 1990-е годы японца, кого не тронул бы этот понятный на всех языках рассказ, чему я лично оказалась свидетелем.

Как бы там ни было, но я тоже почему-то полюбила это дикое количество алых роз. И не стеснялась в этом признаться, хотя в кругу моих друзей как-то не принято было интересоваться эстрадой. Но у меня было особое восприятие этой песни: она и до сих пор напоминает мне о той поездке в Японию.

Как я не взял интервью у Примадонны

Андрей Петров, шеф-редактор «НВ»

Кажется, это был 1977-й год. Ну да, мне 13 лет, я деткор (детский корреспондент) газеты «Ленинские искры» и сумасшедший фанат Аллы Пугачёвой. Мечта всей маленькой жизни – взять интервью у любимой певицы. А тут Пугачёва как раз приезжает в Ленинград выступать с концертами в «Октябрьском». Сажусь за телефон, звоню в концертный зал, меня переадресовывают от одного к другому администратору, наконец соединяют с кем-то, кто точно может устроить встречу с почти что божеством. И этот замечательный человек мне говорит: «Приезжай за час до начала концерта к служебному входу, будет тебе интервью».

Приехал, возбуждённый, не верящий в своё счастье, с двумя десятками вопросов, записанных в блокноте. У служебного входа – огромная толпа поклонников Аллы. Продираюсь сквозь неё, захожу внутрь, встречаюсь с «доверенным лицом» будущей Примадонны. «Ну, пошли», – говорит мужчина. И вот мы заходим в гримёрку, где сидит Она! Сердце – в пятки! А Алла Борисовна, обернувшись и скептически посмотрев на меня, произносит: «Не-ет, пионерам я интервью не даю».

И всё – давай, до свиданья, мальчик!

 

Горю моему не было конца и края. Но, несмотря на пережитый «ужасный ужас», я был и остаюсь «пугачёвцем». Потому что звезды ярче, чем она, на нашей эстраде не восходило. Потому что её песни очень многим помогали жить. Потому что она – настоящая, что бы кто ни говорил о ней нынче!..

Фото ИТАР-ТАСС