Культура

Наталья Крачковская: «Гайдай сразу всё про меня понял»

02 июня

Знаменитая актриса рассказывает о своём детстве и о работе с режиссёром легендарных комедий

 




 

Глядя на эту актрису, невозможно не улыбнуться. А вот она себя не считала комедийной, пока не встретила «своего» режиссёра – Леонида Гайдая. Сейчас у Натальи Леонидовны трудности со здоровьем, ей тяжело ходить, но при этом твёрдость характера, сила воли и оптимизм ни на секунду не покидают её.

– Наталья Леонидовна, вы в интервью часто с юмором рассказываете о съёмках. Это ваше свойство характера – подмечать смешное и умение преподнести смешно даже несмешной случай?

– Да, это характер. Я не люблю жаловаться. Тем более публично. От встречи со мной у зрителей или читателей должно остаться светлое впечатление. Хотя на самом деле частенько съёмки проходили с риском для жизни или оборачивались серьёзными испытаниями.

Например, в фильме «Не может быть!» я играла покупательницу картин. Снимали мы эту сцену в Астрахани, в обычном дворе. Двор был вымощен булыжником, а сверху посыпан песочком. Я играла роль властной супруги. Моим партнёром был Игорь Ясулович. На репетиции я с картиной спускалась по лестнице, ставила картину возле себя, а следом спускался мой партнёр, тоже с картиной. Он должен был упасть, разбить и свою картину, и мою. Падал только он, но не я! Сцена была отрепетирована, готова. В этот день я взяла на площадку своего сына. Ему было тогда 12 лет. Он очень любил животных. Вот он сидел и играл с каким-то поросёнком. Настало время съёмки. Я спускаюсь по лестнице, ставлю картину. Кричу своего Лёлика. В это время мой сын выталкивает мне под ноги поросёнка. Естественно, я упала! Но упала-то я на булыжник! Ногами я пробила свою картину, на ногах у меня рамка от неё застряла. Не помню, что я кричала, но перекричала всех вокруг. А режиссёр Леонид Гайдай не останавливает съёмку! Я ору: «Поднимите меня, мне же больно!» Игорь Ясулович бросился мне помогать. Поднимал он меня 14 раз… А я его одной рукой подняла, посадила и сказала: «Хватит, уже сняли». Эта сцена и вошла в фильм. Кстати, этот фильм был мне дорог ещё и потому, что настал момент, когда я поняла, что стала настоящей большой актрисой.

– Если бы не встреча с режиссёром Леонидом Гайдаем, ваша актёрская карьера, наверно, сложилась бы не столь удачно?

– Мне очень повезло в жизни, что я встретила Леонида Гайдая, – моего самого любимого, неповторимого, самого дорогого для меня человека в кинематографе и великого режиссёра: что ни фильм, то шедевр.

Гайдай всегда приходил на съёмку с раскадровками. Он дома прорисовывал, продумывал каждый кадр. Я не знаю, когда он спал или ел, он работал 24 часа в сутки, и получался фильм мирового значения. Гайдай сразу всё понял про меня. До встречи с ним я не считала себя комедийной актрисой. На что он сказал: «Мне лучше знать». И я поняла, что ему действительно виднее. Я не знала, как играть комедию, а он уверил меня, что от этого я её сыграю лучше. «Когда будете знать, ничего не сыграете».

Потеря Гайдая для меня была трагедией. Он смотрел на жизнь через две пары очков: видел и плохое, и хорошее. Он мог увидеть всё, поэтому он был гениальным режиссёром и удивительным человеком. Ходил весь в себе, как знак вопроса. Внешне очень неприветливый. Но когда он начинал хохотать, то это надо было видеть – брызги шампанского! И меня это очень заводило, мы с ним хохотали, глядя друг на друга. Я его актриса. Он меня открыл, он меня сделал. Я снялась в пяти его картинах. Причём он не учил меня ничему. Он только говорил: «Наталья Леонидовна, а что-нибудь другое можете предложить? Потому что это в корзинку!» Он из меня вытаскивал вариант за вариантом: «Да, вы мне показали 19 образов. Я беру второй». – «А зачем тогда я остальные показывала?» – «Я смотрел, сколько вы ещё можете придумать». Он сам учился у актёров, а учить актёров нельзя. Актёр должен сам чувствовать роль в тонкостях и нюансах.

– То есть он давал простор для импровизации.

– Ещё какой простор! Иначе он не был бы Гайдаем. Он умел это делать. Я поражалась и тому, как работает с актёрами Павел Чухрай. Я у него никогда не снималась, но я видела, как он снимает. Он, такой большой, вальяжный, тоже вытаскивал из актёров множество образов, причём мило, с улыбкой. А когда я к Гайдаю подходила, спрашивала с трепетом: «Леонид Иович, ну как?» Он говорил одно слово: «Нормально». И всё.

– Но вы оскорбились, когда узнали, что Гайдай предложил вам сыграть мадам Грицацуеву в фильме «12 стульев». И даже на пробы сначала не поехали!

– Надо знать мой характер! Когда я прочитала описание героини: «Мадам Грицацуева, женщина необъятных размеров с арбузными грудями», я настолько была возмущена, оскорблена! Думаю, ну, гады, подождите. Я вам устрою. Я приехала на пробы только после второго приглашения. Подвели меня к Гайдаю. Он посмотрел, одобрил: «Оденьте её, загримируйте, посмотрим, что можно сделать». А говорит так, как будто меня нет рядом. Меня повели в костюмерную к Зиночке, которая была выше меня на голову. Она встретила меня словами: «А у нас чехлы на танки не шьют. Во что я тебя одену-то?» Долго искали. Наконец, нашли платье очень красивого тёмно-сливового цвета, сзади оно всё было на пуговицах. Натянули на меня это платье, а оно сзади на локоть не сходится. Меня успокаивают, что платье сейчас на мне сзади зашнуруют. А под шнуровкой-то – ничего! А как же я пойду на съёмку: спина-то у меня голая. И то, что ниже спины, тоже. Мне говорят: «Ну и что? Тебя же со спины снимать не будут! Вот накинь павлопосадский платок».

Гайдай посмотрел, одобрил: «Цвет очень хороший, мы платье это берём. Давайте с партнёром порепетируем. Он вам будет петь, а вы его обольщайте. Но разговаривать не надо, слов нет». Подводят ко мне молодого актёра. Он нервничает, играет рвано, а у нас только три дубля. Думаю: надо брать бразды правления в свои руки. Я встаю к нему лицом, к камере спиной, сбрасываю с себя платок, приглашаю его к танцу. И тут за моей спиной раздался громоподобный смех. Смеялась вся группа. Когда я оглянулась, за камерой никого не было: они все лежали. В общем, красивое зрелище, ничего не скажешь. Я бросилась за декорацию, у меня слёзы ручьём. Гайдай меня утешает: «Ничего страшного, будем работать дальше».

В итоге у меня было 18 разных Остапов: Александр Белявский, Владимир Басов, Николай Рыбников, Владимир Высоцкий, Александр Лазарев – все ведущие актёры того времени пробовались на роль Остапа. А Остапа сыграл молодой артист Арчил Гомиашвили. После премьеры я из квартиры боялась выходить, потому что народ собирался на улице вокруг меня и начинал щупать, всё ли у меня натуральное. Проверяли, своё или наклеено.

– Вы родились оптимисткой или это приобретённое качество? Иногда говорят, что испытания делают людей добрее.

– Это у меня от отца. Прожить такую страшную жизнь, как он, и не потерять чувства юмора, это дорогого стоит. Он ушёл на фронт 27 июня 1941 года, а погиб 1 ноября 1945 года. Погиб военным, как и мечтал. Когда на фронт уходил мой отец, я не понимала этого. Как-то раз он вернулся домой и принёс целый рюкзак мандаринов, а я помнила: если мандарины в доме, то, значит, будет что-то очень хорошее. Ну а потом помню только колени, на которых я сидела, и аллею липовую. А по липовой аллее уходил отец, и я кричала: «Папа, ты только не убивайся!» Простите, я расстраиваюсь, потому что это так больно, так свежо в памяти…

Мне уже почти 80 лет, а я это помню! Поэтому мне очень хочется, чтобы с нашими внуками, нашими правнуками этого не было. Чтобы наши мальчишки и девчонки не кричали: «Папа, не убивайся!» Вот чего хочется мне в жизни. И чтобы люди с улыбками смотрели друг на друга, помогали друг другу. В Петербурге это понимают яснее, чем в другом городе. Может быть, потому, что здесь была блокада и боль эта ещё живёт в народе. Вы знаете, может быть, от неё и не стоит избавляться. Пусть она живёт. И пусть люди подумают, что мы, живые, должны быть добрее друг к другу. А доброта спасёт мир. Вот чего бы мне хотелось.

– Есть расхожее выражение: все мы родом из детства. Каким было ваше детство?

– Я выросла в актёрской семье. Моя мать, Мария Фонина, актриса Театра имени Пушкина, прослужила в нём 57 лет, была ведущей актрисой Таирова. Отец Леонид Белогорцев тоже был актёром этого театра. Он всю жизнь мечтал быть военным, потому что в роду многие были военными. Но сына высокородного дворянина в Красную Армию не брали. А взяли только в артисты. К сожалению, моё детство было таким же, как и детство многих девочек и мальчиков, чьи отцы не пришли с фронта. Моя мать осталась вдовой в 28 лет с двумя девочками. Так что оно было не лёгким, но оно было прекрасным, потому что самое главное – мы росли в доброте. Люди вокруг нас были добрыми. Добрее, чем сейчас, во сто крат. Я не знаю, что случилось с миром. Но это было, и сейчас я немножечко тоскую по этому времени. Бывало, восьмилетней девочкой повиснешь на заборе, и вот подходит какая-нибудь тётенька или дяденька – снимут. Ну, иногда шлёпнут по попке, но мимо не пройдут. Никогда не забуду, как недавно передо мной шла женщина, поскользнулась, упала в лужу – нога подвернулась. Мимо шли трое молодых людей. Они даже не оглянулись на неё. Мне стало страшно. Я с клюкой, еле живая, дошла до упавшей, и мы вместе поднимались из этой лужи. Не понимаю, что случилось с людьми. Почему? Может, очень сытно едим? Может, всё есть и больше ничего не надо? Нет, мои дорогие, так нельзя.

 

Беседовала Елена Серова. Фо­то «Ин­тер­пресс»
Курс ЦБ
Курс Доллара США
92.26
0.329 (-0.36%)
Курс Евро
99.71
0.565 (-0.57%)
Погода
Сегодня,
28 мартa
четверг
+11
Облачно
29 мартa
пятница
+9
Слабый дождь
30 мартa
суббота
+10
Слабый дождь