«Нам предстоит создать основы нового мира»
О внешнеполитических вызовах, стоящих перед Россией, размышляет глава Комитета Госдумы по международным делам и известный телеведущий Алексей Пушков
Алексей Пушков принадлежит к числу ведущих российских специалистов-международников, чья жизнь всегда была напрямую связана с внешней политикой. Выпускник МГИМО, он во времена перестройки работал спичрайтером у Михаила Горбачева. Впоследствии Пушкова неоднократно приглашали на различные должности в МИД, однако он не захотел менять журналистику на государственную службу – к началу 2000-х годов он стал известен всей стране как автор и ведущий аналитической программы «Постскриптум», в которой всегда уделялось огромное внимание внешнеполитическим сюжетам. Тем не менее Алексей Константинович, избравшись в Госдуму по спискам «Единой России», согласился возглавить парламентский Комитет по международным делам. Сегодня Алексей ПУШКОВ размышляет о внешнеполитических вызовах, стоящих перед Россией, в рамках спецпроекта «НВ» «Какие вызовы стоят сегодня перед Россией?».
Крах однополярного мира
В 2010-е годы человечество вступило в очень сложную, динамичную и противоречивую фазу в своем развитии. На международной арене сегодня можно выделить как минимум две основные тенденции – это стремительный закат однополярного мира и крах неолиберальной модели. Именно эти тенденции задают базовые условия, в которых приходится действовать всем игрокам.
Сегодня стало уже очевидно, что целый исторический период, когда после распада Советского Союза и окончания холодной войны США пытались выстроить однополярный миропорядок, уходит в прошлое. Мы видим быстрое восхождение крупных региональных держав – Китая, Индии, Бразилии и Турции, чей вес в экономике и политике неуклонно растет. Фактически мы уже живем в условиях многополярного мира, когда Соединенные Штаты, несмотря на свою силу и мощь, больше не могут самостоятельно диктовать другим ведущим державам мира свою волю. Сегодня «ковбойская политика» в стиле Джорджа Буша-младшего, когда Америка действовала порой даже без оглядки на ближайших союзников, попросту невозможна.
Пока эту тенденцию осознала до конца лишь меньшая часть американского интеллектуального класса, однако избрание в 2008 году Барака Обамы президентом США фактически стало реакцией американского общества на изменившиеся реалии. По сути, Барак Обама – первый президент Америки времен многополярного мира, который пытается отстаивать национальные интересы своей страны, опираясь на союзников и учитывая пределы американской мощи.
Другая тенденция, которая наблюдается в современном мире, – это глубокий, непреходящий кризис неолиберальной модели. Мировая экономика, в которой финансовый сектор играет непомерно большую роль и существует в отрыве от реального производства, вошла в 2008 году в полосу самого серьезного кризиса со времен Великой депрессии. Чрезмерное увлечение спекуляциями, избыточное влияние банков, ничем не ограниченный рост долговых обязательств – все эти атрибуты неолиберальной модели повсеместно создали гигантские проблемы. Уже ясно, что Европейскому союзу, страдающему от гигантского долгового бремени, для преодоления кризиса понадобятся годы.
Для России эти тенденции представляют серьезный вызов, но дают и новые шансы. Закат однополярного мира позволяет нам интегрировать вокруг себя постсоветское пространство – пока США и ЕС заняты своими проблемами, у нас появляется больше пространства для маневра. По сути, это уже происходит – Россия создает вместе с Казахстаном и Белоруссией Таможенный союз, к которому, не исключаю, вскоре присоединятся другие страны СНГ. С другой стороны, наша страна является частью мировой экономики, а значит, уязвима перед всеми ее болезнями и недугами. Неслучайно Владимир Путин, выступая весной в Госдуме, призвал депутатов не злорадствовать в связи с кризисом еврозоны. Мы все находимся в одной лодке, и проблемы ЕС, нашего крупнейшего торгового партнера, неизбежно оказывают на нас значительное влияние.
«Перезагрузка» или новая холодная война?
Несмотря на закат однополярного мира, исход президентских выборов в США, на которых победил Барак Обама, оказался весьма выгоден России. На мой взгляд, лучше иметь дело со сложным партнером, чем с бескомпромиссным противником. Митт Ромни, мечтавший вернуть американскую гегемонию времен Джорджа Буша-младшего, позиционировал себя как открытый противник России. Заявив, что наша страна является «геополитическим врагом США номер один», кандидат-республиканец на каждом шагу обещал, что при нем Москву ждет больше жесткости, что он займется строительством системы ПРО, невзирая на нашу озабоченность по этому поводу. Платформа, продекларированная Миттом Ромни, Джоном Маккейном и подобными ему политиками, не давала бы оснований даже для ограниченного партнерства между Россией и США.
В отличие от этих политиков Барак Обама сознает, что сохранить лидирующую роль в современном мире США могут только с опорой на другие государства – то есть на своих союзников и партнеров. По ряду конкретных вопросов такими партнерами способны стать Россия, Китай, Индия, Бразилия – там, где их интересы совпадают с интересами Вашингтона. Для США подобная стратегия – единственный шанс сохранить относительное лидерство (абсолютного уже не будет) в условиях многополярного мира. Барак Обама лучше понимает сложность и противоречивость современного мира, поэтому в качестве партнера для нас он намного предпочтительнее республиканца Ромни.
Впрочем, возлагать особые надежды на продолжение политики «перезагрузки», видимо, тоже не следует. На мой взгляд, российско-американская «перезагрузка» оказалась ограниченным во времени проектом, призванным вывести отношения между Москвой и Вашингтоном из того глубокого кризиса, в который они зашли в последние годы правления администрации Джорджа Буша-младшего. В этом смысле «перезагрузка» сыграла свою позитивную роль. Мы получили новый политический климат в отношениях между Москвой и Вашингтоном. И какое-то время – до последних выборов – США даже воздерживались от того, чтобы читать нам лекции по вопросам демократии и защиты прав человека. Соединенные Штаты сыграли определенную роль и во вступлении России в ВТО, хотя некоторые у нас считают это «отравленным подарком».
Вместе с тем следует согласиться с критиками «перезагрузки» в том отношении, что вклад США в нее оказался гораздо меньше, чем мы ожидали. Причиной тому – глубокие противоречия между двумя странами в целом ряде областей. Скажем, проект ЕвроПРО – консенсусная идея для американского правящего класса. Более того, в конгрессе США искусственно создана атмосфера, когда любая уступка России воспринимается едва ли не как национальная измена. Помните, как Барак Обама в Сеуле при случайно включенном микрофоне обещал Дмитрию Медведеву проявить большую гибкость в вопросах ПРО после переизбрания? Республиканцы во главе с Ромни устроили в ответ подлинную истерику, и не думаю, что она закончится после переизбрания Обамы. Учитывая настроения, господствующие в Вашингтоне, его способность проявлять гибкость будет серьезно ограничена.
К сожалению, споры по теме противоракетной обороны принадлежат к числу глубинных противоречий между нами и США, которые не способна снять никакая «перезагрузка». В этот список можно включить и вопрос о дальнейшем расширении НАТО на Восток, конфронтацию вокруг Сирии и отношение к возможным военным ударам по Ирану. В этих областях вряд ли стоит рассчитывать на «перезагрузку», которая уже буксует и сама нуждается в «перезагрузке».
Радикализация мусульманского мира
Россия столкнулась с агрессивными проявлениями исламизма еще в 1990-е годы в Чечне. Там перекрасившиеся комсомольцы типа братьев Радуевых или Шамиля Басаева, встав под зеленые знамена радикального ислама, получали деньги на террористическую деятельность из ряда стран Ближнего Востока. И учитывая, что у нас в стране 15 процентов населения – мусульмане, Россия с настороженностью наблюдает за так называемыми «демократическими революциями» в мусульманском мире, в результате которых в регионе нарастает хаос, а к власти приходят новые силы, причем часто представляющие политический ислам.
Опасениями дальнейшей дестабилизации и радикализации Ближнего Востока и продиктована наша позиция по Сирии. Когда Москва блокирует в Совете Безопасности ООН западные резолюции, способные легитимировать новую агрессию, она руководствуется следующими соображениями.
Во-первых, Россия не желает повторения «ливийского сценария» в Сирии. Если помните, в марте прошлого года нас убедили воздержаться при голосовании за резолюцию
№ 1973 по Ливии, принятую, как нам говорили, в целях защитить мирное население от репрессий со стороны Каддафи. Своим «воздержанием» мы фактически дали зеленый свет на начало военно-воздушной операции НАТО, которая очень быстро превратилась в операцию по свержению ливийского правительства, а затем и по убийству лидера Джамахирии. Думаю, мир еще долго будет помнить полукокетливое восклицание Хиллари Клинтон «Вау!», когда ей показали фотографии трупа Каддафи. А потом она засмеялась и сказала: «Мы увидели, мы пришли, он умер!» Облетевшие все мировые телеканалы кадры растерзанного, истекающего кровью ливийского лидера, линчеванного толпой, ясно показали, что в Ливии речь шла не о торжестве свободы и законности, а об убийствах и сведении счетов. Поэтому Россия, оценив события в Ливии, решила сделать все, чтобы не допустить такой же «гуманитарной интервенции» в Сирии.
Вторая причина, определяющая наши действия в Совбезе ООН, состоит в желании Москвы найти мирное решение сирийского кризиса и наладить диалог между властью и оппозицией. Для нас очевидно: Запад занял одностороннюю позицию, потребовав от Башара Асада уйти в отставку, когда против него уже началась полномасштабная война. Мы считаем, что прекратить военные действия и начать переговоры должны обе стороны – ведь только так можно сохранить единую многоконфессиональную и многонациональную Сирию. Кто бы что ни говорил о правлении старшего и младшего Асада, но при них в течение сорока лет семь крупных этнических и религиозных общин мирно уживались друг с другом. Подобных примеров в истории арабского мира почти нет! И такую Сирию нужно сохранить – иначе страна разлетится на части.
Наконец, наша позиция в сирийском вопросе обусловлена той тревогой, которую вызывают политические силы, воюющие с оружием в руках против правительства Сирии. Эти люди убивают мирное население, расстреливают пленных солдат и пользуются услугами террористических группировок, перекочевавших в Сирию из Ирака, о чем прямо заявил иракский премьер Нури аль-Малики. Эти силы выступают под антихристианскими знаменами, уже запятнали себя убийством монахов в православном монастыре и ведут дело к захвату власти под радикальными исламскими лозунгами.
Поэтому в Москве убеждены: международное сообщество должно не поддерживать одну из сторон в гражданской войне, а всячески способствовать диалогу между представителями власти и оппозицией. Тем более что большая часть населения по-прежнему поддерживает действующее правительство, иначе оно давно бы пало.
Подъем Азии и усиление Китая
После саммита АТЭС во Владивостоке многие наблюдатели заговорили об усилении «восточного вектора» в российской внешней политике в ущерб западному направлению. Однако, на мой взгляд, усиление этого вектора скорее говорит о стремлении Москвы избавиться от нашей избыточной ориентации на Запад. Она была особенно видна при Ельцине – Козыреве, но оставалась чертой нашей внешнеполитической стратегии вплоть до середины 2000-х годов. Теперь мы пытаемся наполнить наши отношения со стремительно растущим Азиатско-Тихоокеанским регионом (АТР) новым содержанием.
Хорошо известно, что этот регион быстро превращается в новый экономический центр мира, о чем неоднократно говорил тот же Барак Обама. Нынешний президент США вообще считает Европу не слишком перспективным направлением для Вашингтона. Да – это главный американский союзник, да – европейцы играют исключительно важную роль в глобальной стратегии Соединенных Штатов, во многом опирающейся на НАТО. Но при этом очевидно, что в экономическом, финансовом и даже в политическом плане центр мира постепенно смещается в Азию. В таком контексте движение России навстречу АТР – это логичное, закономерное движение. Мы, собственно, идем туда, куда уже давно пошел американский и европейский капитал.
Согласитесь, что в свете роста влияния Азии с нашей стороны было бы глупостью упорно ломиться в европейские двери, которые для нас по-прежнему остаются частично закрытыми. Мы ведь не можем, да и не должны стать ни членом ЕС, ни членом НАТО! В силу этого наше движение на Запад имеет свои ограничения, хотя, безусловно, Россия в культурном, историческом и цивилизационном плане была и остается частью Европы. Для нас исключительно важны отношения со Старым Светом. Но с нашей стороны было бы геополитической и геоэкономической слепотой не видеть тех возможностей, которые открываются для нас в АТР.
Кстати, новая международная стратегия России полностью соответствует нашему национальному гербу – двуглавому орлу, у которого одна голова смотрит на Запад, а другая – на Восток. Вплоть до недавнего времени наш орел был весьма однобоким. Голова, смотрящая на Запад, проявляла несоизмеримо большую активность, чем дремлющая «восточная». Однако сейчас она оживает, открывает глаза и начинает вести себя если и не на равных со своей глядящей на Запад соседкой, то уж точно более уверенно. Таким образом, речь идет о логичном, естественном поведении России как евразийской державы.
В свете последних тенденций возникает вопрос: не превратится ли наша страна в сырьевой придаток и полуколонию Китая, если продолжит курс на сближение с Азией? Думаю, это зависит только от нас самих. Да, мы находимся в условиях серьезной международной конкуренции. Но кто мешает нам попытаться использовать наши естественные преимущества – территориальные, энергетические и другие? Кто не дает нам развивать наш Дальний Восток? Кто не позволяет нам играть более существенную роль в качестве экономического центра притяжения и нового центра политического влияния в АТР? Ответы на эти вопросы зависят только от нас самих. Страх перед стремительно усиливающимся Китаем будет необоснованным, если у нас появится полноценная стратегия развития Дальнего Востока. Но если такой стратегии не возникнет, то мы проиграем конкурентную схватку Китаю, да и другим игрокам и окажемся перед угрозами совсем другого уровня.
Рост хаоса и попрание международного права
Россия стоит на страже устава ООН как главного юридического механизма, регулирующего международное право. Но что мы видим? Наши оппоненты пытаются утвердить некое «параллельное» международное право, не принятое никем за пределами сравнительно узкой группы стран, входящих в НАТО. Они возводят это параллельное право в абсолют и хотят навязать всему человечеству. Это то вновь создаваемое право, которое якобы позволяет осуществлять «гуманитарные интервенции» под предлогом защиты прав человека, бомбить мирных жителей, захватывать целые государства и свергать неугодные режимы. Именно оно дало основание США и их ближайшим союзникам под абсолютно лживыми и надуманными предлогами вторгнуться в Ирак, где – и это признал сам Буш! – никто так и не обнаружил оружия массового уничтожения.
В условиях, когда в мире растет число локальных конфликтов, а в международных отношениях пытаются утвердить «законы джунглей», Россия продолжает выступать за сохранение ООН, ее устава и роли Совета Безопасности. Некоторые говорят, что наши принципы устарели. Такое мнение мы слышим со стороны Запада. Но ничего лучше наши западные коллеги предложить не могут. Наши оппоненты идут по пути образования неких «коалиций желающих», т. е. альянсов государств, которые кого-то свергают, кого-то захватывают и кого-то вешают. Согласитесь: к международному праву это не имеет ни малейшего отношения!
На мой взгляд, миссия России в XXI веке состоит в том, чтобы сыграть ключевую роль в создании более справедливого мироустройства и стать одним из гарантов безопасности в современном мире. Мы вполне можем играть серьезную уравновешивающую роль, сдерживая избыточную мощь других государств. От других стран мы слышим, что такая роль очень востребована, учитывая чрезмерный военно-политический вес США. Единственное государство, которое способно сбалансировать американскую ядерную мощь, – это Россия. Кроме того, и в Азии может возникнуть перекос в балансе сил. И здесь также Россия могла бы сыграть уравновешивающую роль.
Мы особенно остро воспринимаем необходимость более справедливого миропорядка, поскольку в 1990-е годы мы испытали на себе всю горечь неравенства. Нас этим неравенством буквально затравили наши западные партнеры, нанеся множество болезненных ударов и по нашей безопасности, и по российскому национальному самосознанию – тем же расширением НАТО на Восток, бомбежками Белграда, пренебрежительным отношением к нашим интересам на фоне издевательских похлопываний по плечу. И теперь в Вашингтоне и Брюсселе делают вид, что удивляются: мол, почему это в России проявляют подозрительность по отношению к планам США и НАТО? Так они сами сделали все, чтобы воспитать в нас эту подозрительность!
Впрочем, не будем жить прошлым. Сегодня очень многие страны мира смотрят на нас как на государство, которое может внести в международные отношения необходимый баланс. Важность такой роли в условиях многополярного мира трудно переоценить. Потсдамский мир умер. Но и мир, в котором США пытались стать единственным полюсом силы, тоже ушел в прошлое. Теперь нам предстоит создать основы нового мира, и не сомневаюсь, что России суждено сыграть важную роль в этом глобальном историческом творчестве.
Подготовил Михаил Тюркин