Людмила Вербицкая: «По духу остаюсь преподавателем»
Президент СПбГУ рассказывает о том, как меняется вуз, в котором она долго была ректором, и о своих задачах на новом посту.
Два года назад лингвист Людмила Вербицкая, которая в течение 15 лет являлась ректором Санкт-Петербургского государственного университета, оставила свой пост. Новым ректором был избран юрист Николай Кропачев, а Вербицкая (кстати, единственная женщина-ректор за всю историю вуза) стала первым президентом Университета.
Об итогах двухлетней работы на новой должности и о многом другом Людмила Вербицкая, являющаяся почетным гражданином Санкт-Петербурга, рассказала читателям «НВ».
– Людмила Алексеевна, как изменилась ваша жизнь после того, как вы сменили ректорскую должность на президентскую?
– Во-первых, я очень рада, что на посту ректора меня сменил Николай Михайлович Кропачев, который до этого почти два года был моим главным помощником, первым проректором. Когда в 2004 году меня в третий раз избрали ректором, я сразу же заявила, что в следующих выборах участвовать не буду. Выборы должны были состояться в январе 2009 года. Но в этом случае весь учебный год, начиная с осени, прошел бы в состоянии выборной кампании, а это всегда определенный стресс для сотрудников. Поэтому я сделала все необходимое, чтобы завершить выборный процесс до начала учебного года. Таким образом, Николай Михайлович стал исполняющим обязанности ректора в феврале 2008 года, когда на ученом совете меня избрали президентом, а уже в мае того же года он был избран на эту должность. Конечно же, моя нагрузка уменьшилась, потому что Николай Михайлович сразу же активно включился в работу. Ему уже удалось сделать многое из того, что мне не удавалось.
– То есть в чем-то Николай Михайлович вас превзошел?
– Да, и это замечательно. Я радуюсь этому. Он стал реализовывать то, о чем я только мечтала. Например, создан, обсужден и принят консолидированный бюджет Университета, подписаны соглашения с губернаторами Санкт-Петербурга и Ленинградской области, правительством Башкирии, престижными организациями России. Заработал фонд целевого капитала Университета, создан фонд служебного жилья, и первые новоселы могут быть уже летом 2010 года.
И, конечно, самое важное – закон об особом статусе Университета. А это ведь – финансирование отдельной строкой в бюджете РФ, право обучать студентов по своим программам, иметь дипломы собственного образца, проводить дополнительные экзамены наряду с ЕГЭ. Вся напряженная работа по подготовке закона проведена именно Кропачевым.
Около 2000 часов Николай Михайлович провел в беседах с универсантами, причем он стал проводить приемы непосредственно на факультетах. Я теперь даже удивляюсь, почему мне такое в голову не приходило. Также новому ректору удалось решить проблему, которая длилась еще с 60-х годов прошлого века, когда было принято решение о строительстве в Петергофе университетских зданий с перспективой переезда всего вуза. Таким образом, Университет оказался разорванным на два кампуса. Николай Михайлович нашел мудрый выход из создавшегося положения и путем непростых внутренних переездов сделал так, что два факультета (геологический и биолого-почвенный) остаются в Петербурге. А в Петергоф переведен факультет военного обучения. В свое время мне удалось сохранить военную кафедру, позже преобразованную в факультет. Это стоило немалых усилий. Но, опять же, мне и в голову не приходило, что можно безболезненно перевести эту кафедру в Петергоф.
– Откуда пошли разговоры, что должность президента была специально придумана под Вербицкую?
– Так получилось, что указ Путина о введении должности президента Университета почти совпал с моим юбилеем. Согласно указу президентом вуза может стать человек, который не менее 10 лет отработал в качестве ректора. Владимир Владимирович подписал этот указ не конкретно для Вербицкой. Он, сам выходец из университетской среды, очень мудро поступил, подумав о том, как можно использовать опыт и знания бывших ректоров, их потенциал.
– А как должны взаимодействовать в вузах президент и ректор?
– Нужно понимать, что первый человек в вузе – это ректор. В отдельных вузах возникают противоречия между ректором и президентом. Мне кажется, это происходит потому, что бывшие ректоры не хотят понять, что теперь их положение иное. У нас с Николаем Михайловичем таких проблем не возникает.
– Какие задачи сегодня стоят перед президентом Университета?
– Я являюсь членом сената и ученого совета, участвую в разработке стратегии Университета, в обсуждении всех вопросов университетской жизни, курирую вопросы международной деятельности. Я член Совета по науке, технологиям и образованию, Совета по реализации приоритетных национальных проектов и демографической политике, межведомственной комиссии по русскому языку. Вхожу в состав Высшей аттестационной комиссии Министерства образования, Комиссии ЮНЕСКО по образованию женщин, являюсь советником губернатора Санкт-Петербурга, председателем попечительского совета фонда «Русский мир», президентом Международной ассоциации преподавателей русского языка, Российского общества преподавателей русского языка.
– Как вы относитесь к тому, что с приданием двум университетам особого статуса ректор в них не избирается, а назначается?
– Хорошо. Вообще я считаю, что в университетах должна быть полная открытость, истинный демократизм в обсуждении академических вопросов. Должна быть широкая информированность сотрудников и преподавателей. Именно это и происходит в нашем университете сегодня. Что же касается финансово-хозяйственной деятельности – здесь должна быть жесткая вертикаль. Наши два университета – государственные учреждения, и ректор обязан перед учредителем отвечать за эффективное использование бюджетных средств. А значит, учредитель назначает того, кому доверяет.
– Вы сами трижды проходили процедуру выборов…
– Да. Первый раз это произошло в 1994 году. После внезапной кончины моего предшественника Станислава Петровича Меркурьева в 1993 году я сразу же была назначена исполняющей обязанности ректора. За время до первых демократических выборов мы подготовили устав и процедуру. На выборах у меня было два соперника, оба физики. Я выиграла те выборы и продолжила работу на посту ректора. Объективно уже была подготовлена к этой работе, так как три года проработала проректором по учебной работе и семь с половиной лет – первым проректором. А уже на следующих выборах не было других кандидатур.
– Могли бы назвать свои достижения и свои ошибки на ректорском посту?
– Не знаю, можно ли это назвать достижением, но мы в 90-е годы ни разу не задерживали зарплаты. Лишь один раз брали кредит в банке, но люди получили деньги вовремя. А все остальные выплаты я четко держала под контролем. Ни разу, несмотря на большие долги, нам не отключали свет, воду, газ, так как каждую неделю я общалась с теми, от кого это зависело. Конечно же, были и ошибки. Наверное, можно было и раньше решить вопрос в отношении петергофских зданий. Но, правда, тогда была другая страна и, соответственно, другие возможности.
Серьезный конфликт у меня возник с бывшим деканом исторического факультета Игорем Яковлевичем Фрояновым, закоренелым коммунистом, который полностью подчинил факультет своим взглядам, ему никто не имел права возразить. Когда ученый совет не продлил его полномочия декана, он стал писать всякого рода публикации в «Советской России» и в «Новом Петербурге» о том, каким плохим ректором является Вербицкая. Но надо отдать ему должное, что он не писал ничего такого, что могло бы опорочить Университет, в отличие от Сергея Викторовича Петрова, бывшего декана медицинского факультета, и Марины Анатольевны Шишкиной, которая, к счастью, уже не работает в Университете. Там ведь дошло до того, что выводили на улицу студентов и собирали у случайных, даже не университетских людей подписи против действий Кропачева. Но сейчас, слава Богу, ситуация стабилизируется.
– Вы и во время ректорства, и сегодня не перестаете заведовать кафедрой языкознания. Как вам удается это совмещать?
– Главное – это внутренняя организация, умение распределить свой рабочий день и круг своих обязанностей. Конечно же, помогает в управлении кафедрой и наличие хорошего заместителя – Татьяны Владимировны Черниговской. Мы с ней обсуждаем основные, стратегические проблемы жизни кафедры, а какие-то ежедневные рутинные вопросы решаются без меня. Также я продолжаю читать лекции. Я по духу своему остаюсь преподавателем.
– Вы с юных лет решили, что будете преподавать?
– У меня, наверное, были лидерские задатки. В 1949 году после ареста моих родителей по знаменитому «Ленинградскому делу» я оказалась в трудовой колонии во Львове. Это было единственное в Союзе подобное учреждение для девочек. Там частенько вечерами вокруг меня собирались эти несчастные девчонки, которые не знали, что такое книга, и с удовольствием слушали мои рассказы о Пушкине, Толстом, Бунине.
– А что вам вспоминается из блокадного времени?
– Холод и голод. Но вместе с тем, вспоминая блокаду, я поражалась, что люди в большинстве своем сохраняли достоинство и оставались людьми. Перед моими глазами часто встает картина: женщина на саночках везет целую гору буханок хлеба в магазин. И вдруг на повороте вся эта горка падает на снег. Проходившие мимо люди стали подбирать этот хлеб и класть обратно на санки. Представляете себе! Никто не попытался схватить буханку и убежать с нею. Такие же чувства у меня возникали и после войны, когда наши женщины, потерявшие родных и близких, делились хлебом с военнопленными немцами.
– Вся ваша трудовая деятельность связана с Университетом. Помните свой приход сюда?
– По окончании 1-го курса Львовского университета я была переведена в Ленинградский университет. Помню, с каким страхом пришла в кабинет ректора. Тогда, конечно же, и не думала, что спустя много лет зайду в этот же кабинет уже на правах хозяйки.
– В заключение разрешите задать вам, как человеку, прошедшему путь от студентки до президента Университета, вопрос о том, каким должен быть сегодня руководитель высшего учебного заведения.
– В первую очередь он должен любить возглавляемый им вуз и всю свою жизнь подчинять его интересам. Он должен уметь мыслить стратегически и иметь авторитет как среди профессорско-преподавательского состава, так и среди студентов. Именно такой у нас сегодня ректор. Я с воодушевлением наблюдаю, как Николай Михайлович ведет то или иное совещание. У него всегда есть какое-то свое предложение, причем оригинальное и разумное. Вообще, то, как он работает, меня даже беспокоит. Он за эти два года ни дня не был в отпуске. Наверное, понимает, что сможет уйти в отпуск только тогда, когда здесь будет налажена такая система, которая сможет функционировать и без него. Радует то, что он молод и энергичен. У Николая Михайловича еще много времени, у него большое будущее. Я спокойна за Университет!
