Кто, если не они?
«НВ» рассказывает о самых отзывчивых и бескорыстных людях Петербурга. Они – о том, почему стали волонтёрами
Подвижники, чудаки – кто-то видит в работе волонтёров подвиг, кто-то недоумевает: зачем этим ребятам «чужие» проблемы? Добровольцев, безвозмездно помогающих старикам, сиротам, больным, брошенным животным и так далее, в Петербурге много. Их труд подчас незаметен окружающим, но он, как иммунитет, необходим для здоровья общества.
Чем бы ни занимались волонтёры, их объединяет главное – неравнодушие. Когда речь заходит о бомжах или сиротах, многие из нас искренне им сочувствуют и теоретически готовы помочь, но на практике дальше помыслов обычно дело не идёт. Причина не столько в чёрствости, сколько в лени, а забота о ком-то подразумевает активное, деятельное участие. К тому же повсеместная спекуляция на милосердии (призывы мошенников о помощи в соцсетях, рейды попрошаек в метро) сильно притупила веру дающих в искренность просящих…
«Меня привело сюда осознание собственной бесполезности»
Сергей Немцев, волонтёр благотворительной организации «Ночлежка» (помощь бездомным):
– Мне 26 лет. По первому образованию лингвист, по второму – менеджер. Работаю инженером. Ещё я музыкант. Волонтёром стал примерно два года назад. До этого на протяжении долгого времени ощущал себя живым только из-за того, что когда-то был рождён. Часовые бдения перед телевизором или в интернете, компьютерные игры ночами и банальное безделье считал нормой. Каждое утро я становился всё старше, а пользы от меня не прибавлялось. Вместо того чтобы пытаться как можно продуктивнее провести свой день, пользуясь тем, что я не инвалид и не бездомный, я упорно тренировался в наращивании жировых отложений. К волонтёрству меня привело осознание собственной бесполезности. Я бы хотел, чтобы мир чувствовал моё присутствие и помощь и от этого всем становилось лучше.
Мне было не принципиально, кому именно и чем помогать: сиротам, инвалидам, бездомным… Я наобум позвонил в «Ночлежку», рассказал о том, что умею делать, и спросил, не буду ли я им чем-нибудь полезен. Каждый будний день примерно в одно и то же время 100–150 человек, которые называют себя бродягами, ждут «Ночной автобус» в четырёх точках города. Помимо еды волонтёры раздают медикаменты, средства личной гигиены, одежду…
С тех пор как я стал волонтёром в «Ночлежке», мои представления о жизни изменились настолько, что собственные проблемы теперь кажутся абсолютно незначительными. Видя, как искренне и нежно заботятся друг о друге люди, которые живут на улице, как они шутят и смеются в очереди за тарелкой горячего супа в 25-градусный мороз, как благодарят за еду и внимание и машут рукой вслед автобусу, я испытываю чувства, описать которые невозможно.
«Собаки меня спасли»
Лейла Самиуллина, волонтёр приюта для животных «Ржевка»:
– Я по образованию менеджер. В «Ржевку» пришла в 2008-м. Можно сказать, собаки меня спасли, вывели из депрессии. Рядом с ними проблемы и заботы отходят на второй план. Я их выгуливаю, дрессирую, играю с ними, вычёсываю шерсть, помогаю санитарам убирать вольеры.
Спустя два года поняла, что могу делать больше. В приют я приезжаю каждую субботу или воскресенье, а если нужна какая-то помощь, то могу подъехать и после работы. Но плюс к тому теперь я периодически беру домой кошек с улицы, из неблагополучных квартир, выхаживаю и пристраиваю в семьи.
Последнее время в моде мелкие собаки, поэтому крупным псам сложнее найти хозяев. Нам постоянно подбрасывают новых собак и щенков – мы не успеваем отдать всех в хорошие руки. Большинство старается купить собаку в питомнике, а спустя время мы находим таких животных на улице. Осенью люди возвращаются с дачи и не хотят забирать с собой питомцев. Привозят нам и уходят, подбрасывают ночью в мешках.
В «Ржевке» около 20 постоянных волонтёров, которые помогают годами. Всё время приходят новые люди, но у них скорее временный порыв помочь – через некоторое время они уходят. Периодически в приют приезжают помогать студенты, школьники. Государственного финансирования у нас нет вообще – всё закупается на деньги спонсоров и волонтёров.
«Учусь доброте у пожилых людей»
Наталья Дворянская, волонтёр благотворительного фонда «Кто, если не мы»:
– Моя бабушка дала мне очень много доброго и светлого в жизни. Поэтому я ценю каждый момент, который могу провести в обществе стариков, – я больше получаю, чем отдаю. У пожилых людей столько мудрости, жизненного опыта, терпения, любви! А ещё старики так благодарны даже за малейшее проявление заботы!
В 2009 году я целенаправленно искала в интернете, чем я смогу помогать пожилым людям, и познакомилась с Еленой Предполагаевой. Эта молодая девушка организовала группу волонтёров, и мы три года посещали дома престарелых именно в этом статусе. Сейчас под нашим шефством четыре дома престарелых и детская школа-интернат. В Петербурге мы собираем подарки и отправляем детям.
Основная проблема фонда – люди не доверяют благотворительным организациям. Нам гораздо проще было привлекать денежные средства «по дружбе», пока мы были просто волонтёрами. Но мы должны были получить статус фонда, так как во многие дома престарелых был закрыт доступ без этого официального статуса.
Все работают бесплатно. Родственники не против моей работы в фонде. Стараюсь везде успеть…
«Они могли бы жить, не зная русского, годами»
Даниил Любаров, организатор волонтёрского проекта «Дети Петербурга» (обучение детей мигрантов русскому языку):
– Я работал наблюдателем на выборах 4 марта 2012 года. И там впервые услышал замечательную идею о создании курсов русского для детей мигрантов. Сейчас в петербургские школы всё чаще приходят дети, для которых русский язык – неродной. Если дети мигрантов оказываются в школах, они затрудняют обучение остальных учеников, но в этом случае худо-бедно идёт процесс адаптации. Если же мигранты не устраивают детей в школы, то эти дети не общаются с русскими сверстниками, находятся вне общественных институтов – никакой интеграции. И растут маленькие горожане, практически не знающие русского языка. Причём так жить в Петербурге они могут годами… Нужна серьёзная система интеграции и адаптации таких детей. Но её пока нет. А детей мигрантов, которые приезжают в наш город, надо учить русскому языку и русской культуре ещё до того, как они пойдут в школы.
Сначала мы создали группу «ВКонтакте». Тогда у нас не было ни помещения, ни преподавателей, ни мигрантов с детьми. Но уже через месяц состоялось первое занятие. Теперь наши волонтёры не только обучают детей языку, но и помогают им познакомиться с русской культурой. Дети с педагогами побывали во многих музеях, театрах…
У нас 20–30 волонтёров-педагогов. Кто-то разово помогает, кто-то задерживается надолго. Этих людей объединяет филологическое или педагогическое образование, опыт работы с детьми и активная гражданская позиция. Проект полностью волонтёрский: никто не получает зарплату, никто не платит за уроки. У нас семь точек в городе, сейчас организовываем восьмую…
справка «нв»
Слово volontaire восходит к общеиндоевропейскому корню, означающему стремление, желание: латинское voluntas и славянское «воля» из той же парадигмы. Волонтёрами в XVII–XVIII веках во Франции, Англии и других странах называли людей, добровольно идущих на военную службу. В то время всеобщей воинской повинности в Европе ещё не существовало и при объявлении войны служить шли добровольцы. Так складывалось понятие волонтёрства за границей, хотя и в России XVIII века бытовал термин «волентир», или «вулентёр» с тем же значением. В православной Руси традиции благотворительной помощи нуждающимся всегда были очень сильны.
Мария Башмакова. Фото Ирины Мотиной
