День города. Один день
Отмечая 312-летие Петербурга, «НВ» мечтает о том, каким может и должен стать наш город через 10 лет – 27 мая 2025 года
В 1703 году на этом месте родился Санкт-Петербург. Спустя 312 лет с высоты птичьего полёта город выглядит великолепно. Однако если присмотреться к тому, что происходит внизу, то становится очевидно: Петербургу есть к чему стремиться
27 мая 2025 года Сергей Петрович Борисов (инициалы – СПБ) встал как обычно – в 8.20. Одевшись, зашёл в лифт, где послушал что-то из Моцарта. Спустившись, бережно поправил слегка покосившееся кашпо, одно из тех, что украшали стены подъезда, – и вышел во двор.
Из соседнего подъезда одновременно с ним выбежали мальчишки. И, пиная мяч, побежали прямо по «экологическому» асфальту (недавняя разработка одного из петербургских НИИ) к футбольной площадке. «Побегали бы они тут ещё лет десять назад, – подумал СПБ, – сразу бы под колёса попали…»
В кафе на первом этаже его, как всегда, ждал горячий кофе со свежими рогаликами и сливочным маслом. Хозяин-эстонец (перебрался в Петербург года 3 назад нищим мигрантом, а сейчас и не узнать его – обжился, раздобрел) принёс давнему клиенту кувшинчик свежих сливок:
– Фы толжны это попробовать, эт-та мне прислала семья – отчень вкусно!
Дворники Штефан и Адриан (родом откуда-то с юга, не то из Молдавии, не то из Румынии) тем временем пылесосили двор и присматривали за автоматическим поливом клумб.
– Дождь накрапывает, а у них автополив включён, – проворчал себе под нос СПБ. – А потом удивляемся, откуда такие «общедомовые нужды» в квитанциях появляются…
До подземной многоярусной парковки на дальнем конце двора идти было минут пять. Ставить машины по-старому – под окнами – в городе было как-то не принято, да и просто глупо: парковка под охраной и место у каждого своё, искать не надо.
Впрочем, сегодня машина нужна была СПБ, только чтобы добраться до перехватывающей парковки у метро.
Хотя в центр можно было без проблем добраться и на машине. Ведь народ перестал бросать автомобили на обочинах, а громоздкие фуры и наглые самосвалы имели право перемещаться только по КАД и ЗСД – так что пробок в городе практически не было. А прежние мажоры, любители езды по встречке, давно уже пересели на личные вертолёты. Благо посадочные площадки появились на крышах едва ли не всех бизнес-центров.
Но СПБ всё-таки предпочитал общественный транспорт – ему не нравилось, что на улицах много гаишников. И они не просто спят в своих машинах, как в добрые старые времена, а что-то там регулируют, контролируют… В общем, мешают людям жить.
Что же касается метро, то после ареста энного числа метрополитеновских начальников количество станций в городе за считаные годы почти удвоилось, а жетоны при этом подешевели. К тому же метро нравилось СПБ отсутствием рекламы. Хотя, когда, стоя на эскалаторе, он слушал прогноз погоды или расписание вечерних городских мероприятий, – это его тоже раздражало. «Ну, ничего не меняется, – в очередной раз подумал он. – Просто рекламу таблеток от вздутия живота на окнах вагонов заменили стихи поэтов Серебряного века и репродукции живописцев…».
Между тем о том, как сегодня можно провести вечер, рассказывала бегущая строка. Но СПБ решил, что сегодня пойдёт на Невский – пообедает в открытом кафе на бульваре, там, где когда-то проходила разделительная линия, послушает уличных музыкантов… Дойдёт до Дворцовой, а оттуда на Неву – искупаться.
СПБ любил Невский проспект. Нет, конечно, в его родной Ульянке, которая после реновации и капремонта превратилась в подобие Беверли-Хиллз (в престижный зелёный жилой район), можно было бы отдохнуть не хуже: местный бизнес и школы танцев такие карнавалы в дни городских праздников устраивали, что бразильцы только завидовали. Но Невский был Невским – тихий, зелёный, пешеходный, старинный, с сотнями лавок и магазинчиков в пролётах Гостиного Двора, с роскошным Пассажем, с маленькими ресторанчиками, пивными и винными барами, с кафе в каждом подвале, с огромными сверкающими ресторанами, занимающими целые этажи. А ещё Невский был улицей искусств: картины, куклы, скульптуры продавались на импровизированных арт-рынках прямо на тротуарах. Впрочем, сюда приходили не столько за покупками, сколько ради разговоров за стаканом глинтвейна, который готовился здесь же. И ради знакомств.
– У меня дома такой Букин висит – не хотите посмотреть? – интересовался, бывало, какой-нибудь юноша у девушки.
– Я не против, – отвечала она. – Но сначала свозите меня погулять в Купчино. Я Купчино просто обожаю!
…СПБ и не заметил, как уже поднялся по эскалатору и вышел на улицу. Табло на остановке показывало, что электроавтобус, курсирующий по проспекту, подойдёт через три минуты. Дождь к тому времени уже перестал, выглянуло солнце и становилось жарковато. Поэтому спустя три минуты СПБ с удовольствием нырнул в оснащённый кондиционером салон. Ещё через семь минут автобус донёс его по выделенной линии до работы.
СПБ был потомственным петербургским инженером, технарём и любил свой завод.
В коридоре он первым делом столкнулся с Трофимовым из экономического отдела.
– Слышал новость? – остановил его тот. – К нам на парусную регату приедет Мартин Джонс!
– Это тот самый британский чемпион?
– Ну да. Представляешь!
Однако новость эта СПБ не впечатлила. Зато что действительно порадовало – так это информация, которую, дойдя до рабочего места, он прочитал в интернете: водные таксисты опять снижают цены. Оно и понятно – конкуренция…
После утреннего совещания СПБ вышел на улицу. Зайдя в сквер и присев на скамейку, он достал отечественный мультиядерный планшет, вошёл на своё рабочее место в виртуале. Запросил контроль технологии сборки, проверил и завизировал изменения в трёхмерных чертежах новой модели двигателя… А затем, надев наушники, принял участие в совещании.
В общем, четыре часа рабочего дня пролетели незаметно. Но позволили нагулять аппетит. Дело в том, что жена СПБ на четыре дня укатила за покупками в Европу, где всё было дешевле, и поэтому заботиться о нём было некому.
– Вы уже решили, за какую партию проголосуете на выборах в городской парламент в сентябре? – отвлекла его от мыслей о еде пара молодых людей с электронными портфелями в руках.
– За ту, которая больше понравится, – отмахнулся СПБ.
– Вам наверняка понравится вот эта партия, – молодой человек всучил ему буклет. – Она предлагает в каждом районе построить квартал небоскрёбов – а вокруг чтобы лес, цвели сады, белки, олени бегали…
– Но их конкуренты предлагают совершенно иной план, – подхватил второй агитатор. – Никаких небоскрёбов и даже пятиэтажек. Оставим в покое исторический центр, а кругом – сплошные пригороды. У каждого свой дом с лужайкой, садом, на каждой улице пути для скоростных электропоездов на магнитной подушке – десять минут до центра.
Далее выяснилось, что третья партия хочет, чтобы город зарабатывал деньги в основном наукой и образованием, а четвёртая с ней категорически не согласна и делает ставку на туризм, высокое кулинарное искусство и просто искусство…
…Так прошёл день. Вечер плавно переходил в почти уже белую ночь, на Знаменской площади начался концерт звёзд зарубежной эстрады, на Дворцовой – эстрады российской. Сидя в мягком кресле напротив Эрмитажа, СПБ, усталый, обильно поевший и попивший, задремал.
– Гражданин, как вы себя чувствуете? Может, отвезти вас домой? – вежливо поинтересовался у него полицейский.
– Пожалуй, – сонно ответил СПБ и протянул визитку с адресом. – Благодарю.
Вскоре полицейские передали СПБ на руки Штефану и Адриану с наказом довести его до квартиры. Но СПБ домой не торопился. Ему надо было ещё зайти в торговые ряды, что несколько лет назад открылись у дома на месте старого супермаркета, – ведь жена из Европы вернётся только послезавтра, 29 мая 2025 года.
Коллективный разум редакции «НВ»