«Я играю роль старого фрика»
Борис Моисеев беспокоится, что публика однажды может его забыть
Его можно без преувеличения назвать шоу-многостаночником. Он одновременно танцовщик, хореограф, певец, артист разговорного жанра, писатель, киноактёр, руководитель танцевального коллектива и автор популярнейших в России телепрограмм. Словом, один из самых преуспевающих людей на российской эстраде. Который при этом старательно делает вид, что его не интересует мнение окружающих. Он бравирует собственной экстравагантностью, называет себя брендом, проверенным временем. И имеет на это полное право. Ещё в начале девяностых во время одного из концертов его пронесли в гробу к сцене через весь зал. И сделанный сплошь из перьев «похоронный» костюм выглядел настолько чудовищно, что даже пресловутая Леди Гага с её мясом на голове может спокойно отдыхать! О ком идёт речь? Догадываться с трёх раз не придётся. Гость «НВ» – Борис МОИСЕЕВ.
– С Новым годом, Борис! С наступающим!
– Да! И пусть в новом году всё будет хорошо! И у нашей страны! И у мира! Главное – желаю всем вашим читателям здоровья и чтобы их близкие всегда были рядом!
– Спасибо, передам обязательно.
– И ещё напишите – Боря сказал: «Нет смысла париться из-за каких-то мелочей. Всем надо понять: если ты можешь заниматься тем, что любишь, если имеешь здоровье, хорошую одежду, хорошо питаешься, если тебе комфортно и у тебя солнышко над головой, ничего другого и не надо. Достаточно просто быть!»
– Это ваше главное житейское правило?
– Не совсем. Я живу по принципу: не нагруби, не уворуй, не оскорби.
– Звучит почти по-библейски. А это правда, что вы очень верующий человек?
– Да. И это серьёзно. Я стараюсь быть праведным. Но предпочитаю об этом много не говорить.
– Почему?
– Потому что очень грешен перед Богом... Я ведь раньше и пил, и курил, и ругался матом. Но теперь завязал со всеми своими вредными привычками.
– А в интернете почему-то куча ваших фотографий с сигаретой во рту…
– Но зато я отказался от вредной пищи! И, кстати, могу сказать точно: перед людьми всегда был чист, старался в своей жизни никого не обижать, не оскорблять, не унижать, не обманывать. Я честен и открыт. Кому-то это не нравится, но я всё-таки всегда несу людям добро.
– Редкие качества. Вот только ваша открытость слишком привлекает жёлтую прессу…
– Я и сам поражён валу негатива про меня. Почему они это делают?! Я ведь никогда не вмешивался в чужую личную жизнь, потому что всегда понимал: ложь и деформация очень сильно ранят артиста. А я хочу, чтобы меня любили! И хочу любить сам! Жизнь актёра слишком коротка, чтобы проводить её в каких-то неприятностях. Так зачем мне ощущать чужую злость и тратить свои чувства на то, чтобы разбирать, почему газетчики выставляют меня перед публикой пугалом?
То есть я знаю, что людям хочется знать о звёздах как можно больше. Но я же написал книгу, то есть фактически снял маску и рассказал о своей жизни без кривлянья!
– Кстати, вы не собираетесь писать продолжение своих мемуаров?
– Это не мемуары! Мемуары мне писать пока рано. Моя книга – это некие наблюдения за жизнью, за окружающими меня людьми.
– Но с момента её выхода прошло немало времени, может быть, имеет смысл взяться за продолжение?
– Не сейчас! Я полностью погружён в работу, репетиции каждый день.
– А когда?
– Ой, ну я вас прошу! Я ведь сейчас играю роль такого спокойного старого фрика…
– Простите, Борис, вы это всерьёз сейчас сказали?
– Конечно. Я в себе много поменял: нарастил себе здоровенный панцирь, чтобы не было так больно, когда меня обижают. Стал малообщительным, замкнутым и совсем не позволяю себе каких-то вещей, которые мог позволять несколько лет назад. Хотя публика этого не знает и до сих пор кайфует от того, что я хрупкий, незащищённый и обиженный…
– Всё… Вы меня окончательно запутали…
– Да почему же?! Неужели вы думаете, что актёр может быть одинаковым и на сцене, и на улице, среди народа? Как можно не понимать, что есть строгое распределение: вот отсюда и досюда – сцена, а то, что с другой стороны, – жизнь.
– Нет, это-то я как раз понимаю. Объясните мне другое. Вы достаточно часто говорите в интервью, что работа – самая прекрасная часть вашей жизни, но…
– Для меня самые страшные дни, когда нет ни репетиции, ни интервью, ни спектакля! А уж как подумаю, что публика однажды может меня забыть, становится совсем не по себе. Сцена и внимание публики – это моя жизнь! У меня же десять-двенадцать концертов каждый месяц.
– Но это ведь бесконечные перелёты, отели, новые люди…
– Я очень люблю гастроли! Причём в отличие от многих моих знакомых никогда не стремился обогащаться. Моя задача – радовать людей! Выходить на сцену и ощущать, что жизнь во мне бьёт ключом. И я вам скажу так: если этого нет, актёру надо уходить в другую профессию. Это я знаю точно. Ах, сцена, сцена, сцена… У меня нет ничего другого. Забрать это – значит забрать всю мою жизнь!
– Будем надеяться, вы ещё очень долго продолжите работать.
– Во всяком случае, я не ощущаю возраста! Не верю, что мне уже шестьдесят. Я в душе – совсем мальчишка.
– Завидую… Но, говорят, вы уже засобирались покончить с гастрольной жизнью и открыть ресторан. Или это всего лишь очередная газетная утка?
– Не ресторан. Кабак. Хочу открыть кабак. Буду там управляющим и смогу петь песни своим поклонникам. Скажу вам честно: если бы из меня в своё время не получилось артиста, я бы точно пошёл в повара! Я ведь готовлю так, что все, кто пробует мой борщ, мясо с овощами, торты и запеканки, пальчики облизывают!
– Обязательно буду заходить в ваш кабак. Но сейчас всё-таки хочу вернуться к вопросу, задавать который начал и не договорил…
– Про то, как я буду жить без своей бешеной популярности? А вы знаете, что у меня нет ни одной правительственной награды? Но мне на это плевать! Представьте себе: Боря Моисеев с ног до головы увешан наградами, а выступает в пустом зале. Как вам такой вариант?
– Думаю, это невозможно. Только вот спросить хотел о другом. На днях появилась информация, что отменён ваш концерт в Литве. Печально, конечно, но ведь такие вещи случались уже не раз. Я читал, что кое-где люди устраивали пикеты против ваших гастролей. Как вы к этому относитесь?
– Не показываю виду, но очень переживаю. Я ведь только и делаю что гастролирую, и у меня всё на суперуспехе. А какие-то местечковые политики, чтобы сделать на моём имени себе пиар, нанимают алкоголиков, которые постоят 15 минут на митинге с плакатами и идут за угол допивать. В общем, сцена для меня не только радость, но и боль… Хотя радости всё-таки больше. Работа – лучшее лекарство от отчаяния. Да-да! Потому что мои концерты всё равно проходят при аншлаге! И, между прочим, в Омске меня запрещали-запрещали, а губернатор сказал: «Борис – заслуженный артист России, поэтому имеет полное право работать где угодно!» – и был полный зал. Публика как любила меня, так и продолжает любить. На моём последнем концерте овация длилась 20 минут!
– Ваша публика – это в основном кто?
– Люди, которые любят жизнь, умеют жить и играют в нашей жизни колоссальную роль.
– То есть имеют высокий социальный статус?
– Они несут позитив. А их социальный статус меня не волнует. Настоящий артист не должен играть в такие игры, тем более в политику.
– Но вы же член партии?
– Я просто честно придерживаюсь пунктов, выведенных партией, к которой принадлежу.
– А как же ваши заявления, что вы абсолютно свободный человек?
– Свобода – знак моего характера. То, что я всегда считал себя свободным человеком, определило в моей судьбе очень многое. Ведь это же я, а не кто-то другой когда-то первым крикнул в общество, что мир не только чёрный или красный, он и синий, и голубой, и зелёный, и оранжевый! Это было. Но почему мне сегодня не состоять в партии, чтобы помогать детям или, например, восстанавливать движение художественной самодеятельности?
– Всё-таки вы потрясающий человек!
– Я очень правильный человек. Во всяком случае, стараюсь быть таким, чтобы делать себе хорошо. Вот и всё.
– Правду говорят, будто вы мечтаете стать в следующей жизни мотыльком и порхать в небе, ни о чём не задумываясь?
– Мечтать никто никому не запрещает, но мечты ведь должны сбываться, да? Хм… Тогда я не хочу быть мотыльком. Хочу остаться человеком. Я, конечно, очень скромный, но, думаю, у меня это получится. Потому что человек, который даёт другим много тепла, и в другой жизни тоже останется человеком. В этом заключается духовная вечность.
– Мы, Борис, с вами проговорили битый час, а я, честно говоря, так и не понял, когда вы отвечали на мои вопросы всерьёз, а когда прикалывались…
– Да? Ну, может быть, это совсем и не плохо. Мы с вами просто сохраним интригу в этом вопросе…
Беседовал Владимир Ермолаев. Фото «Интерпресс»