Культура
ВИКТОР МАЗИН: "СНОВИДЕНИЕ БОЛЕЕ РЕАЛЬНО, ЧЕМ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ..."
14 июля
Создатель единственного в стране Музея сновидений Зигмунда Фрейда, заведующий кафедрой теории психоанализа Восточно-Европейского института психоанализа Виктор Мазин считает: "Санкт-Петербург - город искусственный, зачатый в психическом пространстве Петра I, который воплотил свою мечту в жизнь. Только в нем и мог появиться такой музей: музей-состояние, музей-впечатление, музей-память, музей-желание". Действительно, в выставочных залах представлены не материальные экспонаты, а идеи, сны, фантазии и теории отца психоанализа Зигмунда Фрейда.
Виктор Мазин не верит в пророческие сны, не видит разницы между работой и отдыхом и не менее важной формой своей профессиональной деятельности считает "просмотр снов".
В ЗОНЕ, СВОБОДНОЙ ОТ КОММЕРЦИИ
- Виктор Аронович, позвольте начать с нескромного вопроса о финансах. Сейчас со всех сторон только и слышишь: у музея нет денег! Как финансируется ваше детище?
- Никак. Есть зоны, свободные от налогов, а у нас зона, свободная от коммерции, и мы сознательно оказываемся в такой зоне. В Лос-Анджелесе очень хорошо бы поняли, о чем я говорю, потому что в такой сверх коммерциолизированной стране, как США, есть множество учреждений - маленьких институтов, музеев, которые находятся вне зоны финансирования. На их примере лучше объяснять, к чему мы стремились. Все эти учреждения существуют за счет людей, которым они нужны, то есть за счет друзей. У нас тоже есть свои друзья. Музей создавался за счет друзей. Другое дело, что по сравнению с Западом их очень мало. У нас символическая плата за вход. В музее существует шкатулка, в которую посетители, как правило иностранцы, кладут деньги. В России пока еще нет опыта donation - взносов в фонд музея, в его поддержку. Приезжают немецкие бабушки или итальянские мальчики, кидают в шкатулку кто 5 евро, кто 50. Такое бывает редко, но всегда ужасно приятно. Причем сумма не имеет значения. Важно именно то, что человеку нравится, что мы делаем. Так мы живем уже 7 лет - и ничего, не жалуемся. Находясь под крышей Института психоанализа, мы не платим арендную плату, поскольку, по существу, работаем на его рекламу. В качестве поощрения институт поддерживает сотрудников музея небольшой ежемесячной суммой. Понятно, что основная работа делается на энтузиазме. В принципе, именно такой курс мы и держим, никакой помощи от Министерства культуры или от других организаций нам не нужно. Нам важнее сохранять независимость.
- Кто он, среднестатистический посетитель вашего музея?
- Все, кто не находится в зоне бизнеса. Прежде всего молодые люди - студенты, курсанты, школьники, а также пенсионеры, люди, профессионально занимающиеся кино и живописью.
"ВО СНЕ МЫ ЗАНЯТЫ СЕРЬЕЗНЫМИ ПРОБЛЕМАМИ..."
- Вы заведуете кафедрой, музеем, пишете книги, статьи. Чем занимаетесь еще? Какая из ваших работ является основной?
- Прежде всего я практикующий психоаналитик. Спать и видеть сны, между прочим, тоже очень важная форма деятельности.
- Приоритеты не выделяете?
- Я бы не выделял. Ключевое слово моей жизнедеятельности, наверное, общение. Чтение лекций в институте я рассматриваю не как работу, а как возможность общения с людьми и обсуждения вопросов, которые меня волнуют. Написание статьи или книги тоже предполагает общение. Мои любимые книги - те, которые я писал либо с другим автором, либо даже с художником. Но если я пишу и один, все равно предполагаю читателя - человека, с которым общаюсь. Я не верю в модель, когда писатель, сидя в башне из слоновой кости, пишет для себя, не общаясь при этом в голове с самыми разными людьми. Писательство - социальная форма активности.
- Виктор Аронович, сновидения оказывают какое-то влияние на нашу повседневную действительность?
- Сновидение оказывает колоссальное значение на нашу так называемую, или условную, реальность. Я настаиваю на формулировке "так называемая", потому что с психоаналитической точки зрения сновидение куда более реально, чем то, что мы принимаем за действительность. Я верю, что во сне мы заняты самыми серьезными проблемами и вопросами, решаем то, что в жизни должно произойти. Если во сне мне приснилось что-то неприятное и страшное, весь день будет проходить под знаком того, что что-то не так или что-то должно случиться. И наоборот, если во сне я увидел что-то для себя очень радостное, сон будет влиять на мое настроение положительным образом в течение всего дня. И это с учетом того, что я даже могу не помнить, что было во сне. Мы можем не помнить сновидение, но сновидение помнит нас.
АНАЛИЗАНТЫ НЕ ПОХОЖИ ОДИН НА ДРУГОГО
- Поговорим о психоанализе. Зная причины того или иного поведения человека, можно навешивать ярлыки на людей...
- Сложность психоанализа в том, что каждый человек уникален. Поэтому от навешивания ярлыков психоанализ избавляется ежеминутно и ежесекундно. Все категории типа: "У него навязчивые идеи, он шизофреник, он психопат" и т. д. - формулы психиатрии, а не психоанализа. Очень распространено мнение, что у психоанализа есть готовые схемы, которые он накладывает на человека. Ничего подобного! За всю свою практику психоаналитика я ни разу не видел похожих друг на друга пациентов. Вообще это слово к ним совершенно не подходит, потому что оно больничное. Мы их называем анализантами. В том, что каждый человек не похож на другого, и есть колоссальное отличие психоанализа и психиатрии.
- Профессия психоаналитика влияет на вашу жизнь? Мешает или, может, помогает?
- Конечно, помогает. Я сам прошел длительный курс психоанализа. У Фрейда есть формула: психоанализу нельзя научить, его можно только пережить. Для того чтобы понять все, что описывает Фрейд в своих книгах, нужно самому стать так называемым пациентом. Психоанализ и книги мне очень здорово помогли, я смог лучше понять себя, ведь психо-анализ - это способ самопознания. Если человек понимает себя, то он лучше понимает и всех остальных людей.
Психоанализ сегодня более актуален, чем сто лет назад, и связано это с появлением в нашей жизни новых технологий и виртуальной реальности. Попросту говоря, то, с чем работает психоанализ, а именно человеческая душа, психическая реальность очень близка к виртуальной. Поэтому проекты, связанные с компьютерными технологиями, лучше укладываются в концепцию музея.
- Когда и в связи с чем проснулся ваш интерес к психоанализу?
- К психоанализу я - мне было лет 20 - пришел через чтение Фрейда. Это связано с моим всегдашним интересом к философии, лингвистике, эстетике и искусству. Фрейд - человек абсолютно одержимый искусством, коллекционер и человек культуры с большой буквы. Он читал наизусть Гёте, Шиллера, Шекспира, Софокла, знал искусство Древнего Египта, Древней Греции, перечитал огромное количество книг по египтологии. Когда нацисты аннексировали Австрию, Фрейду пришлось бежать в Англию. Переезжая, он больше всего беспокоился о коллекции произведений искусства и о своей библиотеке, часть которой ему пришлось распродать или раздать, оставив себе лишь книги по египтологии и истории культуры.
- Виктор Аронович, работа работой, но, наверное, удается выкраивать время для отдыха. Как его проводите?
- У меня нет границы между отдыхом и работой. Еженедельно я с компанией друзей - экспертов в области кино - выезжаю в Пушкин или Павловск. Я бы не назвал это отдыхом, потому что мы обсуждаем и анализируем кинофильмы. Это и отдых, и работа. Или вчера, например, я посмотрел итальянский фильм в жанре "хоррор", отдохнул и одновременно сделал несколько очень важных с точки зрения психоанализа выводов. Или еще: лежу на пляже с книгой либо общаюсь с кем-то, а сам думаю, анализирую, делаю заметки. Или слушаю музыку... Слушать музыку - отдых или работа? Для меня и то и другое.
Лидия СИДЯКИНА
Виктор Мазин не верит в пророческие сны, не видит разницы между работой и отдыхом и не менее важной формой своей профессиональной деятельности считает "просмотр снов".
В ЗОНЕ, СВОБОДНОЙ ОТ КОММЕРЦИИ
- Виктор Аронович, позвольте начать с нескромного вопроса о финансах. Сейчас со всех сторон только и слышишь: у музея нет денег! Как финансируется ваше детище?
- Никак. Есть зоны, свободные от налогов, а у нас зона, свободная от коммерции, и мы сознательно оказываемся в такой зоне. В Лос-Анджелесе очень хорошо бы поняли, о чем я говорю, потому что в такой сверх коммерциолизированной стране, как США, есть множество учреждений - маленьких институтов, музеев, которые находятся вне зоны финансирования. На их примере лучше объяснять, к чему мы стремились. Все эти учреждения существуют за счет людей, которым они нужны, то есть за счет друзей. У нас тоже есть свои друзья. Музей создавался за счет друзей. Другое дело, что по сравнению с Западом их очень мало. У нас символическая плата за вход. В музее существует шкатулка, в которую посетители, как правило иностранцы, кладут деньги. В России пока еще нет опыта donation - взносов в фонд музея, в его поддержку. Приезжают немецкие бабушки или итальянские мальчики, кидают в шкатулку кто 5 евро, кто 50. Такое бывает редко, но всегда ужасно приятно. Причем сумма не имеет значения. Важно именно то, что человеку нравится, что мы делаем. Так мы живем уже 7 лет - и ничего, не жалуемся. Находясь под крышей Института психоанализа, мы не платим арендную плату, поскольку, по существу, работаем на его рекламу. В качестве поощрения институт поддерживает сотрудников музея небольшой ежемесячной суммой. Понятно, что основная работа делается на энтузиазме. В принципе, именно такой курс мы и держим, никакой помощи от Министерства культуры или от других организаций нам не нужно. Нам важнее сохранять независимость.
- Кто он, среднестатистический посетитель вашего музея?
- Все, кто не находится в зоне бизнеса. Прежде всего молодые люди - студенты, курсанты, школьники, а также пенсионеры, люди, профессионально занимающиеся кино и живописью.
"ВО СНЕ МЫ ЗАНЯТЫ СЕРЬЕЗНЫМИ ПРОБЛЕМАМИ..."
- Вы заведуете кафедрой, музеем, пишете книги, статьи. Чем занимаетесь еще? Какая из ваших работ является основной?
- Прежде всего я практикующий психоаналитик. Спать и видеть сны, между прочим, тоже очень важная форма деятельности.
- Приоритеты не выделяете?
- Я бы не выделял. Ключевое слово моей жизнедеятельности, наверное, общение. Чтение лекций в институте я рассматриваю не как работу, а как возможность общения с людьми и обсуждения вопросов, которые меня волнуют. Написание статьи или книги тоже предполагает общение. Мои любимые книги - те, которые я писал либо с другим автором, либо даже с художником. Но если я пишу и один, все равно предполагаю читателя - человека, с которым общаюсь. Я не верю в модель, когда писатель, сидя в башне из слоновой кости, пишет для себя, не общаясь при этом в голове с самыми разными людьми. Писательство - социальная форма активности.
- Виктор Аронович, сновидения оказывают какое-то влияние на нашу повседневную действительность?
- Сновидение оказывает колоссальное значение на нашу так называемую, или условную, реальность. Я настаиваю на формулировке "так называемая", потому что с психоаналитической точки зрения сновидение куда более реально, чем то, что мы принимаем за действительность. Я верю, что во сне мы заняты самыми серьезными проблемами и вопросами, решаем то, что в жизни должно произойти. Если во сне мне приснилось что-то неприятное и страшное, весь день будет проходить под знаком того, что что-то не так или что-то должно случиться. И наоборот, если во сне я увидел что-то для себя очень радостное, сон будет влиять на мое настроение положительным образом в течение всего дня. И это с учетом того, что я даже могу не помнить, что было во сне. Мы можем не помнить сновидение, но сновидение помнит нас.
АНАЛИЗАНТЫ НЕ ПОХОЖИ ОДИН НА ДРУГОГО
- Поговорим о психоанализе. Зная причины того или иного поведения человека, можно навешивать ярлыки на людей...
- Сложность психоанализа в том, что каждый человек уникален. Поэтому от навешивания ярлыков психоанализ избавляется ежеминутно и ежесекундно. Все категории типа: "У него навязчивые идеи, он шизофреник, он психопат" и т. д. - формулы психиатрии, а не психоанализа. Очень распространено мнение, что у психоанализа есть готовые схемы, которые он накладывает на человека. Ничего подобного! За всю свою практику психоаналитика я ни разу не видел похожих друг на друга пациентов. Вообще это слово к ним совершенно не подходит, потому что оно больничное. Мы их называем анализантами. В том, что каждый человек не похож на другого, и есть колоссальное отличие психоанализа и психиатрии.
- Профессия психоаналитика влияет на вашу жизнь? Мешает или, может, помогает?
- Конечно, помогает. Я сам прошел длительный курс психоанализа. У Фрейда есть формула: психоанализу нельзя научить, его можно только пережить. Для того чтобы понять все, что описывает Фрейд в своих книгах, нужно самому стать так называемым пациентом. Психоанализ и книги мне очень здорово помогли, я смог лучше понять себя, ведь психо-анализ - это способ самопознания. Если человек понимает себя, то он лучше понимает и всех остальных людей.
Психоанализ сегодня более актуален, чем сто лет назад, и связано это с появлением в нашей жизни новых технологий и виртуальной реальности. Попросту говоря, то, с чем работает психоанализ, а именно человеческая душа, психическая реальность очень близка к виртуальной. Поэтому проекты, связанные с компьютерными технологиями, лучше укладываются в концепцию музея.
- Когда и в связи с чем проснулся ваш интерес к психоанализу?
- К психоанализу я - мне было лет 20 - пришел через чтение Фрейда. Это связано с моим всегдашним интересом к философии, лингвистике, эстетике и искусству. Фрейд - человек абсолютно одержимый искусством, коллекционер и человек культуры с большой буквы. Он читал наизусть Гёте, Шиллера, Шекспира, Софокла, знал искусство Древнего Египта, Древней Греции, перечитал огромное количество книг по египтологии. Когда нацисты аннексировали Австрию, Фрейду пришлось бежать в Англию. Переезжая, он больше всего беспокоился о коллекции произведений искусства и о своей библиотеке, часть которой ему пришлось распродать или раздать, оставив себе лишь книги по египтологии и истории культуры.
- Виктор Аронович, работа работой, но, наверное, удается выкраивать время для отдыха. Как его проводите?
- У меня нет границы между отдыхом и работой. Еженедельно я с компанией друзей - экспертов в области кино - выезжаю в Пушкин или Павловск. Я бы не назвал это отдыхом, потому что мы обсуждаем и анализируем кинофильмы. Это и отдых, и работа. Или вчера, например, я посмотрел итальянский фильм в жанре "хоррор", отдохнул и одновременно сделал несколько очень важных с точки зрения психоанализа выводов. Или еще: лежу на пляже с книгой либо общаюсь с кем-то, а сам думаю, анализирую, делаю заметки. Или слушаю музыку... Слушать музыку - отдых или работа? Для меня и то и другое.
Лидия СИДЯКИНА
