Уйти от стадности в оценках
Театр на Васильевском показал премьеру по драме Александра Островского «Бесприданница» – пьесе, о которой обычно много говорят, но мало кто её ставит.
Судя по предыдущим постановкам Дениса Хусниярова, «женская тема» ему не чужда, равно как и все человеческие чувства, доходящие в пьесе «Бесприданница» до страстей. Но не таков Хуснияров, чтобы низводить спектакль до банальной любовной истории, преисполненной патетики. Его спектакль помимо любви говорит об отчуждении человека человеком, о взрослении через понимание жестокости, о стадности в оценках чужих поступков, об одиночестве души и о непоколебимом индивидуализме каждого из нас, тем не менее не мешающем большинству продаваться и быть проданными.
Тянуть «свою ниточку» Хуснияров, профессиональный почерк которого от спектакля к спектаклю становится всё более чётким, начинает с первой сцены. Исходный диалог двух купцов – затравку развития дальнейших событий – режиссёр разбивает на всех героев: сплетничающих Кнурова и Вожеватова, Паратова, который (по Островскому) на тот момент ещё и не прибыл в город Бряхимов, нагловатую мать Ларисы, аккуратиста Карандышева, вовсе не дурака Робинзона. И даже самой Ларисе достаётся несколько фраз, в подлиннике принадлежащих Вожеватову. Сцена, воспринимающаяся зрителем как пролог спектакля, разыгрывается на занимающем центральное положение условном дебаркадере, покачивающемся в воздухе, словно на волжских волнах. Он служит ложем (читай «местом препровождения») для всего бряхимовского общества, сорящего (в прямом смысле) деньгами. Разговор ведётся неспешный, семейный – обсуждение в узком кругу под семечки, да и только.
Не менее строго определены и характеры героев. Лариса (Светлана Щедрина) – неопытная, но разумная девушка, обладающая прямотой, искренностью, решимостью. А вот Харита Игнатьевна (Наталья Лыжина) всего лишь глуповатая, до смерти тоскующая по мужской ласке тётка, что не мешает ей определять цену людям по их кошелькам (ей-то самой цену, по Хусниярову, назначит Кнуров – 300 рублей, и ни копейкой больше). Карандышев (Арсений Мыцик) – узколобый неудачник, педант и деспот, привыкший, чтобы у каждой вещи, включая Ларису, было своё место (только за лаконизм мизансцены, определяющей характер Карандышева, который, приходя в дом Огудаловых с единственной коробкой барахлишка, снимает ботинки и переобувается в домашние тапочки, хочется отвесить поклон режиссёру и исполнителю роли). Паратов (Илья Носков) – баловень судьбы со здоровыми инстинктами, особо не заморачивающийся ни на что в жизни. Угрюмый наблюдатель, последовательно обстоятельный Кнуров (Дмитрий Воробьёв) – вот у кого роль Кнурова никак не выглядит «аксессуарной», как обидно назвал её когда-то один из первых исполнителей, словно заранее просчитавший, во что обойдётся Ларисе её любовь. Цинично-поверхностный, вечно улыбающийся, угодливый Вожеватов – Роман Зайтуллин… Все они – серая удушающая масса (художник по костюмам Мария Головина), среди которой в первом действии разве что мелькнут, как намёк на эмоции, красные подкладка пальто и шарф Паратова или красная рубаха нетипичного для постановок «Бесприданницы» Робинзона в исполнении Артёма Цыпина. Спектакль Хусниярова вызывает желание провести параллель между Кнуровым и Робинзоном – как ни странно, схожими типами, разнящимися разве что манерой поведения: развязный Робинзон лишь кажется здесь рубахой-парнем, на деле он Кнуров, пожаловавший из другой социальной среды. И та мелочность, с которой Кнуров будет сражаться с Вожеватовым за разыгрываемую монету (орёл или решка?) тому свидетельство.
Провинциальный «узкий круг», очерченный по периметру сцены унылыми серыми полотнищами (сценограф Николай Слободяник), отторгнет Ларису. Ей предоставят право в одиночку справляться с неустойчивым положением на «плавучей» пристани, которая выполняет ещё и роль сцены, где разыгрывается такая захватывающая и, слава богу, сторонняя для большинства героев трагедия. Члены бряхимовского «кружка» тут то ли зрители, то ли свидетели, сидящие вокруг «дебаркадера» на стульях, расставленных по всем сторонам подлинной сценической площадки. Почти в финале сцена-пристань взмоет чуть ли не под колосники, унося Ларису вверх, но не к небу, а к краю пропасти. А небо окажется на земле, где в невероятном ультрамарине вдруг высветятся на заднике все герои истории про бесстыдное и холодное бессердечие, казавшееся в позапрошлом веке признаком эпохи.
Екатерина Омецинская, театральный обозреватель