«Сейчас – бум детской литературы»

Сегодня, в Международный день детской книги, своими соображениями о детской литературе делится известный поэт, переводчик, лауреат многих литературных премий Михаил Яснов

Стихи, написанные Михаилом Ясновым для детей, покоряют сердца своей искренностью. Этому человеку удивительно удаётся передать все краски мира глазами ребёнка, существа светлого и открытого всему новому. В то же время язык поэта богат, его стихи звучат упруго и сочно. Но самое главное – они делают этот мир прекраснее.

– Михаил Давидович, вы только что побывали на детском книжном празднике в районе, приравненном к Крайнему Северу...

– Да, в этом году меня и моего друга и коллегу Серёжу Махотина пригласили в Ханты-Мансийск на Неделю детской книги. Мы встречались с родителями юных читателей, у нас проходили мастер-классы с пишущими детьми, продавались книги издательства «Детгиз».

Нам очень понравился этот современный город с огромным театральным комплексом, в котором мы прямо и жили. Там стоит самый северный орган на Земле, на нём играют местные органисты. Несколько замечательных залов, в одном из них расположилась большая выставка фотохудожника Валерия Плотникова, которую он подарил этому театральному комплексу. Там почти каждый день идут спектакли, проводятся разнообразные встречи. Словом, вполне насыщенная культурная жизнь.

– Давайте перейдём от частного к общему: каково на сегодняшний день состояние детской литературы?

– Сейчас происходит безусловный бум детской литературы. Не только я так оцениваю, со мной солидарны и многие мои коллеги по цеху. Это бум литературы не для самых маленьких, а подростковой или, как, оказывается, следует делать ударение, – подрОстковой. Недавно об этом узнал, к своему большому удивлению. И действительно, мы долгие годы питались переводной подростковой литературой, но за последние годы выросло, можно даже сказать, не одно, а два поколения авторов, которые пишут не для маленьких, а для детей постарше.

Есть и ещё одна причина бума. В последнее время издательства обратили особое внимание на художественное оформление книги. Вот эта потрясающая традиция книжной иллюстрации, существующая в нашей детской литературе с 20–30-х годов прошлого века, в 1990-е годы была во многом утеряна, а сейчас возрождается. Кстати, детская книга 20–30-х годов оказалась настолько уникальной и неповторимой, что стала невероятно дорогим коллекционным материалом, эти книги сейчас стоят бешеных денег...

Однако проблема художественного оформления современной детской литературы стоит довольно остро. За иллюстрации к детским книгам мало платят, поэтому художники, заканчивающие какие-нибудь художественные училища или отделения разных вузов, уходят в большую живопись, минуя литературу для детей.

– И всё-таки интересные работы в области детской книжной иллюстрации сейчас появляются?

– Это во многом зависит от издательства. Лучше других получается у нашего «Детгиза», потому что там выпускают книги штучные, не ставя их на поток. Можно ведь больше книг издавать, что выгоднее, но тогда начинается плохое рисование. Плодотворно работают с художниками московские издательства «Самокат», «Розовый жираф», «Клевер»... То есть в основном небольшие московские издательства, выпускающие штучные книги. А в Питере лучше других, как я уже говорил, получается у «Детгиза».

– Сейчас пишут о том, что детская литература на Западе повзрослела. Стала говорить со своим читателем о Боге, о смысле жизни. А что делается у нас в этом смысле?

– Мне кажется, что важнее говорить с читателем-подростком о тех проблемах, которые ставит перед ним реальная жизнь. Появились детские писатели, в основном молодые, которые стараются ставить в своих произведениях болезненные вопросы роста, возмужания, формирования личности. Рассказывают о проблемах взаимоотношений между учениками и учителями, детьми и родителями. Эти книги сопровождаются острыми дискуссиями между родителями, чиновниками, издателями. Обсуждается, каким образом подавать эту литературу на стол читателю.

– А как вы относитесь к идее вводить детей и в политику? В западной литературе это одна из заметных тенденций. Например, интерпретируют для детей Декларацию прав человека...

– Такая тенденция развивается и у нас, только больше на игровом уровне. Именно в игровой форме разбираются глобальные проблемы, стоящие перед человечеством. Много таких книг переводится на русский язык. Так что нет необходимости самим об этом писать.

– А что с игровыми книгами, которыми детский книжный мир сейчас очень увлекается?

– Они есть и у нас. Вот у меня сейчас вышла такая, хотя я специально игровыми книгами не занимаюсь. Меня попросили сделать книжку про эмоции – какие эмоции существуют на свете. Художники очень забавно придумали эту книжку: там из магнитиков надо складывать выражения лиц. Я пишу рассказик, а ребёнок должен изобразить маму, которая улыбается или сердится, удивляется или огорчается. То же самое и с другими членами семьи: нужно показать их реакции на происходящее в коротких историях.

– Раз уж вы упомянули переводы, логично спросить, как обстоит дело с переводной литературой?

– Есть очень развитые детские литературы, например, в странах Скандинавии – Швеции, Финляндии. Литература из этих стран в большом количестве переводится у нас. Очень много переводов с английского, французского... А вот переводы нашей детской литературы, которая сейчас становится всё интересней, на другие языки идут туго.

– Что нужно сделать, чтобы процесс пошёл активней?

– Нужны большие денежные вложения, потому что во многих странах есть специальные программы по продвижению своей литературы на русский рынок. У нас аналогичные программы почти не существуют. Пару лет назад был создан Институт перевода. Он занимается переводами русской литературы на иностранные языки. Но прежде всего переводами взрослой литературы, а не детской. Надеюсь, дойдёт дело и до литературы для детей и мы до этого доживём.

– А что делается в вашем поэтическом цехе?

– Вышел замечательный трёхтомник, составленный Евгенией Путиловой. Он называется «Четыре века русской поэзии детям». Это колоссальный корпус детских стихов начиная с 1634 года, когда был сочинён лицевой, то есть иллюстрированный, букварь Василия Бурцева, обращённый к детям. Это дата появления на Руси детской поэзии. Последний том – это вторая половина ХХ века, куда вошёл и наш поэтический цех, то есть те, кто начинал в 70–80-е годы. А ещё появилась группа молодых детских поэтов, которые пишут для маленьких читателей. С этой поэзией долгие годы была проблема. Писали, увы, скучно и неинтересно, а сейчас стали писать хорошо и красиво.

– Можете назвать несколько имён молодых поэтов?

– Пожалуйста. Во-первых, те, кто уже по-настоящему вошёл в литературу. Я имею в виду Андрея Усачёва, Марину Бородицкую, Тима Собакина, Серёжу Махотина – моих дорогих друзей и коллег. А рядом совсем молодые ребята – Настя Орлова из Ярославля, замечательная поэтесса живёт в Арзамасе – Галя Дядина, там же, в Арзамасе, жила Елена Липатова, которая сейчас живёт в Америке, но продолжает писать детские стихи. В Израиле живёт выдающийся детский поэт Марк Вейцман – в Москве сейчас должен выйти его новый сборник. Здорово, что молодые поэты и поэтессы появляются не только в Москве и Петербурге, но и в других городах.

– Понятно – бум, достижения. Но ведь есть и проблемы, трудности...

– Безусловно. И немало. Например, есть проблема, связанная не с написанием детских книг, а с их распространением. Она тянется с 90-х годов и всё не может решиться. Детская книга выходит тиражом 5–6 тысяч экземпляров – это средний тираж детской книги. Эти книги остаются в Москве и Петербурге. Они никуда не уходят: они спокойно продадутся здесь, в центре. Приехали мы в тот же Ханты-Мансийск – там вообще нет книжных магазинов. Один махонький магазин, который торгует какой-то белибердой, а детские книги вообще не продаются. В Новосибирске два больших книжных магазина, но там тоже нет детских книг. Нет компаний, фирм, которые бы этим занимались. Ведь надо перевезти книгу через огромные пространства, возиться с рекламой, продавать... Разрушена система книгопродажи. Если бы появилась такая система, у нас бы и тиражи увеличились, и книга подешевела.

Есть ещё одна важнейшая проблема, с которой мы сейчас пытаемся справиться. Работаем не столько с детьми, сколько с родителями. Потому что школа сняла с себя ответственность за литературное воспитание человека, и эта функция переместилась в семью. Если семья читающая, тогда и ребёнок вырастает читающий. Но у нас много нечитающих семей. Мы как раз об этом говорили в Ханты-Мансийске – как создавать климат в семье, чтобы ребёнок вырос читающим человеком. Но это отдельная, очень сложная и серьёзная тема.

 

Беседовал Александр Урес