Россия – страна с непредсказуемым прошлым
Президент Дмитрий Медведев объявил 2012 год Годом российской истории.
Когда-то русский философ Николай Данилевский разделил все народы на исторические и неисторические. Одни оставляют след в истории, творят ее. Другие представляют собой чисто этнографический интерес и «поцарапать земную кору» не в состоянии. Оставив в стороне всю спорность этой формулировки (какой же народ согласится с тем, что он – «неисторический»?!), все же признаем, что русские – несомненно, народ исторический. «И чем наше время ни меряй, мы сделали все, что сумели, а что мы сумели – спросите у целой Земли» – эти строки советского поэта применимы не только к ХХ веку, но и к любой эпохе истории России. Историческая память о делах предков – основа национальной идентичности. И современный кризис русской духовности – кризис прежде всего именно исторического самосознания.
«У России непредсказуемое прошлое» – эта горькая шутка на самом деле обнажает всю опасность игр с прошлым. Проблема состоит не в том, что черное стало белым, а белое – черным, предатели – героями, а герои – дурачками и так далее. В наши дни удар нанесен по самой профессии историка, по его статусу носителя правды о прошлом. ХХ век с его тоталитарными режимами и их последующим разоблачением со всей очевидностью показал: многие историки – не более чем «слуги режима». Неважно, коммунистического, национал-социалистического или либерально-демократического. Любой режим требовал переписывания истории «под себя», и всегда находились – и находятся – те, кто это охотно исполнял. Несогласные в лучшем случае «писали в стол», в худшем – садились в тюрьму. Историк для власть предержащих – всегда опасная профессия.
Увы, но все эти колебания истории по заказу режима дискредитировали сам статус исторического знания и облик его носителей – историков. Можно задать вопрос: «Существует ли в России «историческая политика?» Сегодня есть не одна историческая политика, а много таких политик. Кризис исторического самосознания народа как раз вытекает из отсутствия внятной государственной политики в этой области. А также из отсутствия в обществе согласия, какой такая политика должна быть. Миллионы маленьких личных правд о прошлом никак не сольются в правду, которая «одна на всех». А без этого нация теряет корни, ориентиры, идентичность.
А может ли вообще существовать такая правда о прошлом – «одна на всех»? По главным, системообразующим вопросам – скорее всего, да. А вот по всем проблемам, наверное, нет. И чем они ближе к нашему времени, чем больше они задевают индивидуальные судьбы конкретных бабушек-дедушек – тем сложнее договориться об общей правде. Тем более если под ней «струится кровь». А этой крови в ХХ веке на нашей многострадальной 1/6 части Земли было пролито столько, что нет в России уже ни одной семьи, у которой не было бы личного исторического счета.
Если непонятно, как выйти из кризиса исторической памяти самим, можно посмотреть, как это делали другие. Пост-гитлеровская Германия при всем своем демократическом плюрализме проводила идеологизированную историческую политику. Надо было избавиться от нацистского прошлого, в котором так или иначе воспитывалось и жило все население Германии, перенесшее военную катастрофу Второй мировой. В области исторической науки определенная направленность исследований поддерживалась специальными грантами, премиями, субсидиями. Запретных тем не было (все-таки западная демократия!), но если ты хочешь получить поддержку – придерживайся определенной проблематики исследований.
Возможен ли аналогичный сценарий в современной России? Безусловно, не во всем. Немцам в каком-то смысле было легче, потому что они были разбиты и повержены. А когда ты побежден, то очень легко каяться и пересматривать историю. И именно покаяние стало главным элементом германской исторической политики. С Россией ситуация иная. Если оставить в стороне итоги «холодной войны» и планы построения коммунизма, то Россию ХХ века на большинстве фронтов и во многих областях нельзя не признать несомненным лидером и победителем. Отрекаться от этого, каяться в том, что «нечаянно победили», ненароком вышли в космос, случайно создали великую науку, невозможно. Потому что это означает отречение от своих отцов и дедов, от своей исторической идентичности, от своего «я».
При этом уже невозможно и другое – делать вид, что за все эти победы не была заплачена огромная и нередко кровавая цена. И что ХХ век исковеркал множество судеб и отдельных людей, и целых народов. И СССР здесь принимал деятельное участие, причем в роли как жертвы, так и палача. В нашей истории были и светлые, и славные, и, мягко говоря, незнаменитые страницы – это тоже надо понять и признать.
Так что же нужно сделать, чтобы сформировать адекватные представления о собственном прошлом? Какие-то вещи очевидны. Необходимо на государственном уровне (равно как с участием всяких меценатов) поддерживать целую программу популяризации отечественной истории. Почему большинство научно-популярных фильмов о нашей истории – это канал Discovery и «Би-би-си», которыми забит весь интернет? А отечественных документальных фильмов по русской истории несравнимо меньше? Почему полки книжных магазинов забиты низкопробным ширпотребом? Где качественная научно-популярная литература на исторические темы российского производства?
Может быть, стоит остановить программу по сокращению исторических факультетов в вузах России? Сегодня не утратили своих позиций в стране только исторические факультеты в Московском и Санкт-Петербургском университетах. Во всех остальных – от Владивостока до Смоленска – уменьшен в разы набор студентов (с 70–90 до 10–20 студентов на курс в год), сокращены образовательные программы, размываются основы исторического образования – в сторону политологии, делопроизводства и других современных специальностей. Вряд ли повышением исторической безграмотности нации мы сможем добиться консенсуса в исторической политике. Или это будет «согласие невежд», которые просто ничего не будут знать о себе самих и на этом успокоятся.
«Кто управляет прошлым, тот управляет будущим» – этот лозунг из романа Джорджа Оруэлла, высказанный более полувека назад, не утратил своей актуальности и злободневности и сегодня. Важно только о нем не забывать и не выхолащивать пустопорожними разговорами – пора действовать. На то он и Год истории.
Александр Филюшкин, доктор исторических наук, заведующий кафедрой истории славянских и балканских стран исторического факультета СПбГУ
