Проверки у нас хорошие. А система?..

Вчера московские информагентства сообщили о трагедии, случившейся на северо-востоке столицы. Страдавший раком поджелудочной железы учёный-ядерщик Алексей Калагин покончил с собой. В предсмертной записке он назвал причину своего поступка – приступы боли, которые нечем было заглушить.

– Сначала муж лечился в платной европейской клинике. Оттуда получал и платные препараты. На это мы потратили все наши накопления – два миллиона рублей, после чего муж решил лечиться бесплатно в России, – рассказала корреспонденту LifeNews Татьяна, вдова погибшего, добавив, что московский врач постоянно затягивала вопрос с выпиской положенных онкобольным бесплатных лекарств. – Даже анализы приходилось делать платно. Все мои попытки добиться выдачи медикаментов ни к чему не привели. Оказывается, чтобы получать в этом году бесплатные лекарства, заявку нужно было подавать до октября прошлого года. А муж только в январе 2015-го приехал в Россию на лечение.

Жанр информации лаконичен и не допускает эмоциональной окраски речи. Тем не менее в каждом слове Татьяны Калагиной читатель наверняка ощутит, сколько боли в последние месяцы испытал не только её муж, но и она сама, видя, какие муки вынужден испытывать близкий человек.

Только в этом месяце в Москве покончили с собой ещё две женщины с онкологическими заболеваниями, – 70 и 38 лет. В феврале – 11 человек. У меня нет данных о причинах их смерти. Но многое заставляет думать, что дело не только в смертельной болезни. Обратите внимание: почти все сообщения о подобных трагедиях, которые мы читаем на лентах новостей, – из Москвы. Но это ведь вовсе не означает, будто в других городах и посёлках страны раковые больные находятся в лучшей ситуации, чем в столице. А значит, можно предположить, что в провинции такие трагедии обычно просто не предают публичности. Да и в Москве их пытаются затушевать. Так, заместитель мэра по вопросам социальной политики Леонид Печатников весьма нестандартно отреагировал на прокатившуюся в столице волну самоубийств людей, страдающих онкологическими заболеваниями, заявив, что это во многом результат «психических нарушений», которые часто бывают весной и осенью, «как и у всех психически неуравновешенных людей».

Журналисты «Невского времени» в последнее время не раз писали о том, какие муки испытывают сегодня раковые больные не только от физической боли, но также от равнодушия чиновников и медперсонала, поборов в больницах и разорительных цен на анализы и процедуры. Когда боль сводит человека с ума, он остро нуждается в помощи и поддержке, но на самом деле чувствует себя никому не нужным, а если и нужным, то лишь в качестве источника для нескончаемых поборов.

В связи с гибелью Алексея Калагина министр Вероника Скворцова сразу дала поручение Федеральной службе по надзору в сфере здравоохранения провести проверку, и в Минздраве заявили, что, если факты подтвердятся, виновные в задержке выдачи обезболивающих лекарств будут привлечены к ответственности. Вполне вероятно, так и будет – виновных найдут и накажут. Однако, по большому счёту, проблема-то в другом: что, по мнению министра, надо сделать, чтобы такие случаи были вообще невозможны?

…Я видел, как лечат в Израиле. В больнице дежурный врач всю ночь не смыкает глаз, поскольку знает: если тяжёлый больной уйдёт именно по его вине, он неминуемо за это ответит перед судом. Помощники врача – по-нашему медсёстры – работают так, что едва успевают смахнуть пот с лица. А за взятку в виде коробки конфет с лёгкостью можно на всю жизнь остаться без права работать по специальности, но зато с гигантским штрафом.

 

Что там, в Израиле, медики какие-то другие? Нет, такие же, как у нас, – кто лучше, кто хуже. Система другая.

 

Сергей Ачильдиев, редактор отдела спецпроектов «НВ»