Он заставил смеяться и плакать весь мир

Сегодня исполняется 125 лет со дня рождения великого Чарли Чаплина

Когда-то он был всего лишь младшим сыном полунищей артистки лондонского варьете и звали его Чарли. Однако именно под этим именем его узнали все те, кто поклонялся музе ХХ века – кинематографу. Бурная и яркая жизнь Чарли обернулась тем, что к её финалу наш юбиляр заслужил совсем другое обращение – сэр Чарльз Спенсер Чаплин, рыцарь Её Королевского Величества. Хотя на самом деле он достоин и совсем другого звания – рыцаря обездоленных, ибо никто в ушедшем веке так вдохновенно и сочувственно не складывал на экране истории о том, как невысокий и неуклюжий человечек оказывается способным противостоять миру голого чистогана, цинизма и тотального пренебрежения людьми. Он был Мастером во всём, за что брался: играл, писал сценарии, снимал фильмы, сочинял к ним гениальную музыку.

Великий артист и режиссёр отважился назвать своё гениальное открытие – образ бродяги Чарли – собственным именем. И оно навсегда запечатлело уникальность героя, слившегося с его автором. Скажите вслух: «Чарли», и все поймут, о ком идёт речь. Сэр Чарльз так писал о своём alter ego в автобиографии: «Он очень разносторонен – он и бродяга, и джентльмен, и поэт, и мечтатель, а в общем – это одинокое существо, мечтающее о красивой любви и приключениях».

Однажды и в общем-то случайно появившись в кадре в своём кургузом сюртучке, громадных ботинках, вечно сползающих брюках и элегантно-комичном котелке, Чарли навсегда покорил миллионы зрителей по всему миру. Его обожали интеллектуалы парижской богемы и рабочие в лондонских доках, над его похождениями хохотали и в Советском Союзе, и в Африке. Он был нужен на всех континентах нашей большой планеты. Его ненавидели и боялись диктаторы, ему завидовали его успешные коллеги, которые оказались в золотой клетке Голливуда. Большую часть своей жизни Чаплин прожил в Америке, так и не став её гражданином. Он смог добиться того, о чём мечтает каждый художник: оставаться независимым и успешным, критикуя несовершенство окружающего его мира, даже если этот мир устроен на американский манер. Он выставлял этому миру серьёзный счёт, не обвиняя его, но от души и во всю мощь своего доброго сердца насмехаясь над ним.

Его маленький Бродяжка поэтому так и пришёлся ко двору в нашей стране – было в экранном образе Чарли нечто такое, что заставляло вспомнить лучшие традиции великой русской литературы с её сочувствием униженным и оскорблённым. Анна Ахматова гордилась тем, что родилась с ним в один год. Восхищённый Владимир Маяковский писал стихи о шествии по Европе экранного Шарло (так иногда называли экранного Бродягу в Старом Свете). Его рисовали Фернан Леже и Марк Шагал. Саркастичный британский гений Джордж Бернард Шоу называл Чаплина «единственным гением, вышедшим из киноиндустрии». И это правда, ибо Чарли Чаплин, как никто другой, способствовал тому, чтобы в кино люди приходили не только развлекаться и восхищаться, но и сочувствовать, а порою и просто плакать. Но никто и никогда не мог почувствовать тоску во время финальных титров чаплинских фильмов. Он всегда оставлял своим зрителям надежду, пусть небольшую, но отчётливо ощутимую. Уже в нашем веке о Чаплине было сказано: «Вряд ли какой-то другой человек когда-либо сможет принести больше радости, удовольствия и облегчения в тот момент, когда в них так нуждается большинство людей».

По стопам Чаплина шли знаменитый советский клоун Карандаш и не менее известный Александр Калягин, сыгравший отечественную экранную реинкарнацию бродяги Чарли в безусловном телехите «Здравствуйте, я ваша тётя!». Ему подражали, его пытались играть в театре, на телевидении и в кино, но приблизиться к легендарному Бродяжке на расстояние человеческого дыхания и биения сердца удавалось единицам. Как Роберту Дауни-младшему, ставшему Чаплином в известном фильме-биографии, поставленном Ричардом Аттенборо. А уж об иных зримых и скрытых «цитатах» – визуальных и музыкальных – и говорить не приходится. Фильмы Чаплина разошлись по всему миру на цитаты, и никому ничего не надо объяснять – стоит лишь включить в клип кадры из «Новых времён» или «Золотой лихорадки». А были ещё и «Огни большого города», и «Малыш», и «Великий диктатор»…

Чаплин случайно нашёл образ своего бродяги Чарли в закоулках собственной фантазии и души. Найдя, не хотел с ним расставаться, и долго, мучительно долго решался на окончательную и финальную разлуку с ним. Однако сказав «Прости!», Чаплин оказался способным на новый поворот в своей жизни. Так родились его «новые» шедевры – до ужаса и страха ироничный «Месье Верду» и лучшая киномелодрама ушедшего века, в которой было так много личного для самого Чаплина, – «Огни рампы».

Когда на излёте его жизни и карьеры Американская киноакадемия всё-таки сподобилась отметить заслуги Чарли Чаплина и перед собственной киноиндустрией, и перед миром десятой музы в целом, то формулировка присуждения почётного «Оскара» была исчерпывающе точной и справедливой: «За бесценный вклад в то, что в этом веке кинематограф стал искусством». От современных зрителей столетия нынешнего добавим: и остался им в веке двадцать первом. Благодаря именно ему, Бродяге Чарли, Его Величеству гению десятой музы по имени сэр Чарльз Спенсер Чаплин.

Сергей Ильченко