«Он шагнул из окна, как шагала она…»
Режиссёр Яна Тумина представила в театре «Особняк» свой новый спектакль «Барьер» по одноимённой повести Павла Вежинова
Повесть Вежинова в 1970-е была замечена не только на его родине в Болгарии, где по ней сняли фильм, главные роли в котором играли наш Иннокентий Смоктуновский и болгарская красавица Ваня Цветкова. В СССР «Барьер» был опубликован в одном из отечественных толстых литературных журналов, и журнал этот шёл нарасхват.
Сюжет повести для мировой литературы не нов: черствеющему, закрепощённому взрослому реалисту композитору Маневу является девушка, безумная собственным даром, описать который можно строками песни Макаревича: «Он был старше её. Она была хороша». Доротея словно блуждающий огонь, озаряющий путнику дорогу, она — подобие брэдбериевской Клариссы, почти инопланетное волшебство и неизведанность внутреннего мира которой были откровением в 50-е годы. Разница между героями Брэдбери и Вежинова лишь в том, что сжигавший книги пожарник Монтэг благодаря Клариссе поднимается-таки над собой и становится книгочеем, а вот композитор Манев, единожды взлетев в небо (в буквальном смысле) благодаря Доротее и музыке, предпочитает остаться на земле. Эта разница и есть барьер – нечто препятствующее пониманию между людьми, их духовному прогрессу и... чуду.
Тумина умудряется использовать те особенности театра «Особняк», которые делают невозможной постановку в нём других спектаклей. Выдающийся во двор световой фонарь, обычно остающийся за спинами зрителей полукруг застеклённой стены, режиссёр делает видимой, акцентированной границей между реальностью и видением, между наружным и внешним. В спектакле будет ещё один барьер (и, думается, он главный знак постановки Туминой) – то условная, то являющаяся экраном перепонка между двумя противостоящими клавиатурами удивительного арт-объекта, автором которого является Ник Хамов. Объект этот поочерёдно обретает то вид пианино, то столика в кафе, то театрального зала, то даже становится берегом реки и мостками.
Сценическая площадка здесь вообще достойна копперфильдовских представлений: на ней, например, воспроизводится гигантский нотный стан, в нужный момент превращающийся в огромные крылья, способные поднять человека над грешной землёй. Здесь парят в воздухе мобильные телефоны и щедро сыплются с потолка и из карманов героя обналиченные в фанеру ноты, а уж балет «Лебединое озеро», несмотря на кукольный формат и явную условность действия, захватывает дух не хуже, чем в Мариинке. Музыка здесь главенствует, возникая как из-под волшебного смычка скрипача Бориса Кипниса (он олицетворяет собой погибшего отца Доротеи), так и «из ниоткуда» — из воздуха, из космоса, из сознания героев. Да и как же иначе: спектакль у Туминой получился не о любви героев (как в повести), а о ней, о музыке – всеобъемлющей, примиряющей, захватывающей, дающей крылья, ломающей барьеры и поверяющей души камертоном чувств.
В роли главного героя выступает один из основателей театра «Особняк» Дмитрий Поднозов. Его Манев неуклюж, даже нелеп, погружён в себя, но не в глубины сознания, а словно улитка – в домик собственного маленького мира. В себя погружена и трогательная женщина-ребёнок Доротея, необычайная, подлинная странность которой удивительно сыграна Алисой Олейник. Реальный мир числит Доротею безумной, но «по Туминой» она может слышать не только чужие мысли, но и музыку.
Именно музыка, мучительно рождаемая Маневым в самом начале спектакля, сблизит этих одиночек. Именно музыка даст им крылья из нотного стана, и полёт двоих над вечерним миром станет очевиден и реален. И неважно, какой год на дворе – 1953, 1976 или 2015-й: полёт возможен, но любой дар требует нежности и защиты. Увы, именно их люди чаще всего дать и не способны…
Екатерина Омецинская, театральный обозреватель