Мегагранты приоткрыли дверь

Более года назад Россия впервые отважилась объявить конкурс на выдачу ученым грантов по 150 миллионов рублей на три года. Сумма обещала стать привлекательной не только для ведущих отечественных исследователей, но и для иностранных. Причем впервые гранты распределялись при участии зарубежных экспертов.

Сам факт участия в конкурсе иностранных ученых и экспертов – огромный шаг вперед для России и российского менталитета в целом. Тем более, как сказал член совета, определявшего победителей, которые вошли в шорт-лист, академик Александр Литвак, предпочтение отдавалось проектам, научные результаты которых в среднесрочной перспективе могут иметь практический выход.

До сих пор большинство российских ученых, получая гранты, вынуждены работать на научные статьи, потому что в нашей стране их идеи не находят применения. В результате и государство, и общество привыкли смотреть на науку как на обузу. Привлечение зарубежных ученых, привыкших доводить свои разработки «до железа», а кроме того, имеющих опыт контакта с крупными корпорациями, трудно переоценить.

Однако у нас любят бросаться из одной крайности в другую. Раньше это была фундаментальная наука, теперь – инновации. Поэтому другой академик, Лев Зеленый, вынужден был напомнить: «В каждой победившей заявке очень сильна фундаментальная компонента».

Итоги конкурса мегагрантов оказались неожиданными. В сфере нанотехнологий – ни одного победителя, хотя было подано 34 заявки, в том числе и от звезд мировой науки. А в машиноведении из четырех заявок победителя найти удалось.

Почему же научное направление, настойчиво поддерживаемое президентом России, обнесли грантами? Ведь именно тут мы уже сильно отстали, и именно туда нужен приток свежих сил из-за рубежа, новые сверхсовременные лаборатории, чистые боксы. Еще недавно на любой проект с приставкой «нано» государство не скупилось. В итоге центров нанотехнологий – пруд пруди, а самих технологий – размером с нано. Может, просто российские эксперты предпочли не делиться мегагрантом с западными коллегами, поскольку наноцентры давно уже научились бесконтрольно выкачивать государственные деньги? Тут конкуренты недопустимы. Министр Андрей Фурсенко признался, что совет поддержал не все заявки, получившие самые высокие баллы у экспертов. Предпочтение отдавалось заявкам, которые могли способствовать региональному развитию или заполнить важные тематические лакуны. Что кроется за столь туманной формулировкой, остается только гадать. Но угадать, что последнее слово в отборе проектов осталось за российскими академиками и чиновниками, а влияние иностранных экспертов свели к минимуму, – нетрудно.

Этот вывод подтверждает и еще один факт: немало научных звезд, особенно «настоящих» иностранцев, не вошли в число победителей. Слишком часто они уступали место не столь успешным по наукометрическим критериям коллегам из России и русскоязычным соотечественникам. К примеру, конкурс проиграл один из сильнейших современных химиков Алекс Белл с индексом Хирша 77. (Индекс Хирша является количественной характеристикой продуктивности ученого, основанной на количестве его публикаций и количестве цитирований этих публикаций. – Прим. ред.)

Не исключен и фактор лоббирования «нужных» проектов членами совета. В СМИ гадают: приложил ли президент РХТУ Павел Саркисов руку к победе заявки своего вуза? «Виновен» ли нижегородец Александр Литвак в успехе сразу четырех проектов вузов Нижнего Новгорода? Или это домыслы?

Если бы, следуя мировому опыту, для отбора были приглашены исключительно иностранные эксперты, а каждая заявка обсуждалась открыто и решение выносилось коллективно, подобных разговоров не было бы. Но, очевидно, отдавать «им» «наше» многие чиновники и академики не готовы. Во всяком случае, пока. А значит, пока мы не можем рассчитывать на прорыв, который осуществили, в частности, Китай и Сингапур, где вкладывались огромные средства для приглашения зарубежных талантливых ученых, которым доверяли руководство институтами и не скупились на фантастические зарплаты. Проект мегагрантов лишь приоткрыл двери в российскую науку для иностранных ученых. Но не впустил их до конца.

…Я присутствовала на прошлогодней конференции зарубежных русскоязычных ученых «Научная диаспора и будущее российской науки». Большинство отказалось подавать заявку на мегагрант. Причина – не только в нестабильной экономической ситуации в России, но и в крайне малом сроке, данном на освоение столь крупной суммы. В науке, особенно в физике и в химии, зачастую вообще нельзя сказать заранее, какое оборудование или реактив понадобится для эксперимента и сколько времени уйдет на получение значимых научных открытий. И чиновники, придумавшие мегагранты, этого не учли. Как не учитывает этого и российский закон о госзакупках, совершенно непонятный для западного менталитета.

Еще одна причина – полная неизвестность: а что будет потом? Готово ли российское правительство и дальше поддерживать созданные в период действия гранта лаборатории? Почему всего чуть больше двух лет отдано на освоение столь гигантских сумм?

Если через два года созданные зарубежными учеными лаборатории окажутся ненужными нашей стране, нынешние получатели мегагрантов не останутся внакладе. Заберут подготовленных у нас на наши же деньги ребят и уедут. Надо понимать, что не мы им нужны, а они – нам. Кто еще может внедрить в наши научные институты прогрессивную систему организации науки, с которой мы будем способны встроиться в мировой рынок? Иного пути, отличного от китайского, у нас нет.

 

Лидия Березнякова, спецкор «НВ»