Марис Янсонс вновь покоряет Европу

Маэстро ждут в Австрии и Великобритании

«Музыка – это средство спасения»

Корреспондент австрийской газеты «Курьер» побеседовал с дирижёром накануне его выступления на Зальцбургском фестивале:

«Когда идёт музыкальный фестиваль, то у человека нет права на ошибку. Марис Янсонс, харизматичный латвийский дирижёр, уже в течение многих лет является постоянным гостем на берегу Зальца. 4 и 6 августа он вновь будет управлять своим симфоническим оркестром Баварского радио в «Гросе Фестшпильхаусе». В программе –  шестые симфонии Чайковского и Шостаковича.

– Я надеюсь, что публике понравится прямое сравнение сразу двух шестых симфоний. Что касается Второй симфонии Малера, то это была идея Александра Перейры, интенданта Зальц-бургского фестиваля. Он хотел показать что-то монументальное. И если Малер не монумент, то кого тогда вообще можно так назвать?

Янсонс продолжает:

– Для меня всегда приятна возможность ездить в большие европейские турне с этим прекрасным оркестром. В 2014 году мы отправимся в многонедельный тур по Южной Америке и США – это будет напряжённая работа.

70-летний маэстро говорит, что чувствует себя хорошо, несмотря на два пережитых инфаркта: «Моя жена, моя семья придают мне сил. И конечно, музыка, потому что музыка – это любовь, и она затрагивает самые глубины души».

В июне Янсонс был удостоен премии Эрнста фон Сименса, которую называют Нобелевской премией в области музыки. «Это для меня огромная честь. Но это и большие обязательства – идти по этому большому пути с моими двумя оркестрами». Два оркестра – это Мюнхенский и «Концертгебау» из Амстердама, где Марис Арвидович – главный дирижёр.

Сокращение бюджетов – злободневная в наше время тема. «В Амстердаме мы сократили бюджет на 5 процентов, но это меньше, чем в других учреждениях. В Мюнхене положение вещей, как и в Австрии, относительно хорошее. Тем не менее искусство и культура во всём мире находятся под угрозой... но ведь музыка – это одно из средств спасения».

Наряду с Мюнхеном и Амстердамом маэстро регулярно дирижирует и в Венской филармонии. «В Венской филармонии опытный коллектив, я люблю этот оркестр», – говорит он. Уже дважды Янсонс проводил здесь новогодние концерты, и эта любовь взаимна. Но в одном престижном доме маэстро ещё не дирижировал – в Венской государственной опере. Однажды, ещё в эпоху Холендера, постановку «Кармен» Бизе пришлось отменить по состоянию здоровья маэстро.

И что же с тех пор? Янсонс смеётся: «Я знаю, этот вопрос приходит снова и снова. К сожалению, я должен давать один и тот же ответ. У меня там ничего не запланировано – несмотря на то что директор Доминик Мейер делает очень заманчивые предложения». А почему? «Есть проблемы. Чтобы дирижировать оперой, нужно время. Я не из тех дирижёров, которые приезжают за неделю до премьеры и говорят, что всё будет хорошо. Это несерьёзно. К моей последней оперной постановке в Амстердаме – это был «Евгений Онегин» Чайковского – я готовился три месяца. Больше оперы – значит, меньше симфонических концертов, но так быть не должно. Правда, в 2015 году я надеюсь поставить «Пиковую даму» Чайковского».

Янсонс счастлив. Но у него есть не реализованная ещё мечта – создать оперный театр с молодыми музыкантами и молодыми певцами, чтобы передать душу музыки прямо к следующему поколению. «К сожалению, у меня нет такого мужества. Но кто знает, что будет дальше?»

Kurier, Австрия

«Если публика рада, то доволен и я»

Марис Янсонс не медийная звезда. Однако многие из его коллег, и далеко не из лести, считают его первым в своём ремесле, например, главный дирижёр Берлинского филармонического оркестра сэр Саймон Денис Рэттл. Об этом пишет испанская газета «Эль Паис»:

«Для меня самым важным всегда оставалась высшая степень совершенства. Я всегда работал с оглядкой на то, чтобы дать высококачественный концерт. Если публика рада и довольна, то и я рад и доволен. Это так просто».

Маркетинг, реклама, нарочитое внимание, которые сопровождают деятельность многих дирижёров, не окружают Мариса Янсонса.

«Всё должно происходить естественно. Если кто-то очень молодой начинает путь с крупными агентами, публикациями в журналах... это неправильно. Это не самое важное. Наиболее важным является качество работы. Если у вас есть это, вы будете в журналах. Успехов достигают после тяжёлой и долгой работы. Я думаю, что если меня приглашают на интервью, то это потому, что я хорошо сделал свою работу. И никак не наоборот».

Марис Янсонс придерживается в своей работе требовательного и взыскательного стиля, одновременно выстраивая глубокую диалогичность со своими музыкантами. Он открыт для обсуждения.

 

«Дирижёр – это лидер, и у него всё должно быть на самом высоком уровне. Он вдохновляет, мотивирует и организовывает. Люди должны чувствовать, что у них есть сильный лидер, но также и то, что он – хороший человек. Мне нравится работать с коллективом, я – командный игрок. Я не готов принимать решения в одиночку, но готов к дискуссии».

El Pais, Испания

Оркестр из пуговиц

Айван Хьюитт из «Дейли телеграф» взял интервью у Мариса Янсонса в преддверии его выступления на Променадных концертах Би-би-си (8–9 августа) и на Эдинбургском фестивале (11–12 августа):

«У него есть потрясающая способность погружаться в мир своих мыслей – он рассказывает, что в детстве создал для себя альтернативную реальность, в которой был дирижёром. «Я сделал на кровати целый оркестр из пуговиц и других мелких штучек», – рассказывает он удивительно будничным тоном. Само по себе это не так уж и странно, но интересно, что эта игра продолжалась годами и стала невероятно изощрённой, вплоть до того, что он продумывал целые концертные сезоны.

Та же привычка сохранилась у Янсонса доныне – в том смысле, что он кропотливо продумывает до мельчайших деталей даже репетиции. «Я пытаюсь создать у себя в голове полную звуковую картину, которую хочу воплотить на репетиции, – говорит он на своём слегка угловатом английском.

Как он этого добивается? «Ну, это должно быть больше, чем просто указания – сыграй здесь эту ноту чуть дольше, а эту чуть громче. Нужно использовать язык, который более... более... – Янсонс ищет слова и в итоге приходит к не совсем типичному выражению. – Полон фантазии, нужно быть полным фантазии. Надо говорить о смысле, а не о технике.

Сейчас это обычные выражения для дирижёров, которые хотят быть скорее милыми и разумными вдохновителями и соратниками, чем безжалостными диктаторами, как в былые времена. Янсонс сам осознаёт противоречие, и перебивает меня на середине следующего вопроса. «Но вы же понимаете, что это вещи не совсем отдельные, – задумчиво говорит он. – Так что порой одно достигается через другое». 

Подобная способность быстро осознавать человеческое измерение ситуации не совсем то, чего ждёшь от замкнутого мальчика, который создавал воображаемые оркестры из пуговиц. Но именно она позволила Янсонсу справиться с культурными переменами в своей жизни. Он получил первую должность на Западе в 1979 году – в относительно молодом возрасте, в 36 лет, – став худруком Филармонического оркестра Осло. 

Но лишь в начале 1990-х годов, когда Янсонс начал дирижировать другими оркестрами по приглашению, он стал известен всем. И только в 2002–2003 годах он вдруг оказался у всех на слуху, став руководителем престижных оркестров: сначала «Концертгебау» в Амстердаме, а затем симфонического оркестра Баварского радио.

Гибкость Янсонса позволила ему воспринять идеи, которые были обычными на Западе, но в Россию времён его молодости не проникали. «Я многому научился у оркестров, которые используют старые инструменты и стили, играя Моцарта и Гайдна, – говорит он. – Но и от своих старых привычек я не отказывался. Я сочетаю оба подхода. Я не верю в то, что если следовать всем историческим деталям, то сразу получится прекрасное выступление. Это вещи совершенно отдельные».

Хотя он противник догм, он хорошо осознаёт пределы, ограничивающие полёт мысли: «Конечно, это зависит от репертуара. Если задуматься о музыке, которую я буду играть на променадных концертах, то ведь Берлиоз вложил фантазию в свою «Фантастическую симфонию», так что я могу добавить ещё и от себя. Но Четвёртый концерт Бетховена – вещь более объективная».

 

Так что же, он не согласен с мыслью о том, что медленный фрагмент может представлять Орфея, усмиряющего фурий? «Ну, вполне возможно, но у нас нет доказательств, – осторожно говорит Марис Янсонс. – Воображение очень важно, но есть и пределы. Это очень существенно в вопросе темпа. Например, тот концерт Бетховена имеет пометку Andante, которая даёт нам пространство для выбора. Но он никогда не может стать Adagio».

Daily Telegraph, Великобритания