Критерии добра и зла есть только у Церкви
Слово Патриарха Московского и всея Руси Кирилла на последнем заседании Высшего церковного совета, по сути, представляет собой краткое изложение взгляда Церкви на свободу творчества. И изложен этот взгляд в самое время: по итогам не только скандала с неудобосказуемой женской группой, но и вала нападок на Церковь, среди которых была и претензия, что она препятствует свободе творческого самовыражения.
Более нелепое обвинение придумать сложно, но «жрецы» современного искусства не в состоянии это осознать. Невооруженным глазом видно, что укоренение христианства и развитие искусства – два параллельных цивилизационных процесса. Вплоть до прошлого века в христианских странах почти все искусство основывалось на Библии и церковных преданиях. Даже на античные сюжеты художники смотрели сквозь призму христианского восприятия. Ломка общественного сознания, произошедшая в Европе в конце XIX века, а в XX ставшая катастрофичной, предопределила отказ искусства от церковных корней. Однако избавиться от них оказалось очень непросто: до сих пор, если покопаться в постмодернистской эстетике, можно обнаружить те же библейские сюжеты и евангельские притчи. Искаженные, конечно, но тем не менее.
Вообще-то именно храм представляет собой тот самый «синтез искусств», который тщетно пытались воссоздать символисты XIX века. Архитектура, театр, музыка, живопись, мозаика, витражи, ювелирные произведения – нет, кажется, музы, которая не отметилась бы в Церкви. И все это спаяно в единое целое стройным и мощным учением, которое само по себе есть искусство. При этом художественный процесс в Церкви отнюдь не «застывший и косный», как опять же любят говорить антиклерикалы. Да, каноны очерчивают художнику границы. Но внутри этих границ – чистое творческое горение. Если кто не верит, взгляните на современную иконопись, вполне каноничную, но обогащенную художественными открытиями Нового времени.
«Без свободного слова Православие обеднело бы на сотни богословских трудов, без свободы творческого самовыражения не было бы многообразнейших образцов иконописи и церковной архитектуры», – сказал патриарх. Но дальше: «Любую свободу можно обратить во зло… Опасны утверждения, что различения между добрым и злым словом, между творчеством и упадочной безвкусицей настолько сложны, что проще все разрешить, причем разрешить повсюду, не только добровольно, но и принудительно!»
Это простые и фундаментальные истины, которых, к сожалению, не может или не хочет понять секулярное общество. Очевидно, слишком они просты и фундаментальны… А между тем стоит сделать над собой небольшое усилие – и понимаешь, что слова: «Я художник, я так вижу» – абсолютно пусты. Мало ли кто как видит, может, с глазами что-то не то… Но если ты, скажем, пишешь Святую Троицу в образе трех бесов, ты сделал свой свободный художественный выбор. И выбрал зло. И Церковь об этом скажет, даже если ты гениальный Врубель, который как-то в припадке безумия написал Богородицу с клыками...
Но почему скажет именно Церковь? Да просто потому, что в современном обществе (да и не в современном тоже) критерии добра и зла есть только у нее. И не надо говорить, что это «монополия на истину»: секулярное мышление само отказалось от этих «замшелых» критериев. Постмодернизм не видит добра и зла – лишь «множественности» и «точки зрения». А Церковь видит.
Бывает, конечно, и очень часто, что невозможно однозначно сказать о художественном произведении, по какому «ведомству» оно проходит. Иногда истинная суть вещи открывается лишь по прошествии времени. В этих случаях Церковь мудро молчит, признавая право таланта на свой путь. Так было, например, с Николаем Рерихом. Церковь отвергла его учение и никак не может благословить его картины на мистические сюжеты восточных религий, но его христианские творения украшают храмы.
Но это уже другой, более сложный разговор. А с «художественным самовыражением» в виде кучи фекалий или канкана на амвоне все ясно. Как сказал Святейший, «если же эту черту кто-то переступает – он ставит себя вне общества. Подобный разумный и справедливый подход призвано поддерживать не только само общество во имя самосохранения и общего благополучия, но и государство».
Павел Виноградов, редактор отдела социальных проблем «НВ»
