Общество
ГЕНЕРАЛЬНАЯ РЕПЕТИЦИЯ ЧЕРНОБЫЛЯ
30 октября
ИДИЛЛИЯ
Название "Дунай" носят многие населенные пункты на территории России. В Приморском крае так назвали свою деревню в 1905 году переселенцы с берегов Дуная, приехавшие целыми семьями в рамках Столыпинской аграрной реформы пахать землю, выращивать хлеб, осваивать Дальний Восток.
После Великой Отечественной войны в уютной бухте Конюшково, прикрывающей стратегические подходы к Владивостоку, решили построить военно-морскую базу ВМФ. Сотня коренных старожилов бесследно растворилась в тысячах военнослужащих: матросы, офицеры, члены их семей. Со временем в соседней бухте Чажма построили еще и завод для ремонта военных кораблей. В поселке поселились судостроители с семьями и военные строители. Численность жителей достигла 20 тысяч человек. Секретности ради населенный пункт стал официально именоваться Шкотово-22. На этом гражданская жизнь Дуная закончилась.
Так было угодно судьбе, что моего отца послали служить в Дунай. Он был замполитом на подводной лодке. Там я закончила школу, там остались все мои друзья детства, самые верные и надежные друзья. Дунай с моим счастливым детством, прекрасным морем, живописной тайгой, с первыми юношескими открытиями добра и зла, ненависти и любви останется для меня самым лучшим местом на земле. Поэтому все, что произошло позже, для меня стало личной бедой. В августе 1984 года наша семья переехала жить на Камчатку, а ровно через год случилась трагедия, разделившая жизнь моих бывших земляков на "до" и "после" взрыва.
ВОЕННЫЙ ЗАВОД
Местность в Приморье холмистая. Одна сопка налезает на другую. Поселок Дунай стоит на одном склоне сопки, военный завод - на другом. Если считать по автомобильной дороге, петляющей между холмами, то два этих пункта разделяет 3 километра. Дальше за заводом, за другой горой, еще один поселок - Тихоокеанск (позже переименованный в город Фокино), тоже военно-морская база. Фактически судоремонтный завод располагается среди военных баз и поселков, и напрямую, через горы, их разделяли считанные километры.
Рабочих на СРЗ (судоремонтный завод) доставляет специальный автобус, на КПП проверка документов, вход только по пропускам, объект режимный. Но почти все жители Дуная, так или иначе, на этом заводе бывали. В нашей поселковой средней школе не было своего учебно-производственного комплекса, и поэтому занятия по обязательному тогда УПК мы проходили в стенах местного СРЗ. Раз в неделю школьники вместе с рабочими ездили на завод. Там я научилась точить болты и гайки, которые потом шли на подводные лодки. Для нас, подростков, устраивались экскурсии по заводу. Это стандартные промышленные корпуса на берегу и причальные пирсы и доки у берега. Мы поднимались на плавучий ремонтный док - подобие огромной "ванны", которую сначала затапливают, а потом, когда на ее середину встает судно, поднимают из воды. Воду откачивают, и корабль оказывается внутри сухой "ванны". Тогда его уже можно беспрепятственно осматривать и ремонтировать. А ремонтировали здесь военные корабли и подводные лодки, атомные и дизельные. Завод работал круглосуточно, заказов поступало много. Но...
ВЗРЫВ
10 августа 1985 года, 11.50. Обычное субботнее утро, работы велись по плану, выходных на военных объектах не бывает. Как вспоминают очевидцы, при проверке отремонтированной подлодки К-431 упало давление в реакторе, была нарушена его герметичность. Чтобы выяснить причину, реактор нужно было разобрать вновь.
Крышка реактора весит около 6 тонн, диаметр - метра четыре. Снимают ее очень медленно, счет идет на миллиметры, и при этом недопустим малейший перекос. Но лодка находилась на плаву, подъемный кран, снимавший крышку, тоже был плавучий. В этот ответственный момент, несмотря на запрещающие знаки "Тихий ход", по бухте неожиданно пронесся катер-торпедолов из соседнего дивизиона, и на волне плавмастерская качнулась - так что крышку, а с ней и компенсирующую решетку реактора выдернуло "на высоту, выше расчетной по технологии".
Начала ядерной реакции было уже не миновать. В реакторе поднялась температура, образовались пузыри пара, и многотонную крышку подбросило. Фактически это был не ядерный, а тепловой взрыв, но из-за него разрушилась активная зона, и произошел выброс радиоактивных веществ. Те, кто был рядом с крышкой, погибли сразу, десять человек - офицеры, матросы и рабочие. Говорят, их просто разорвало на куски и разметало по пирсу.
ЛИКВИДАЦИЯ
Услышав хлопок-взрыв, заводчане повыскакивали из цехов, экипажи - на палубы пришвартованных здесь же кораблей. Масштабы ЧП поняли не сразу, горела лодка, размышлять было некогда. Была вызвана пожарная машина, все, кто работал рядом, бросились тушить огонь. На то, что взрыв был именно на атомной лодке, никто поначалу и не обратил внимания. В огонь кинулись абсолютно ничем не защищенные люди. До чернобыльской аварии оставалось еще 8 месяцев и 16 дней, о ядерной радиации никто еще не думал. С пожаром боролись четыре часа. Читать инструкции было некогда, тушили, как умели, и победили лишь тогда, когда, заполнив три отсека морской водой, лодку притопили.
Измученные люди, справившись с пожаром, собрались домой. Но к тому времени специалисты уже осознали главную опасность: присутствовавших при взрыве и тушивших пожар начали отмывать от радиации. Защитных костюмов, конечно, не было ни у кого. Поэтому у рабочих отобрали всю одежду, взамен выдали чистую. И тут же начались скандалы: многие тогда только-только обзавелись модными костюмами "Адидас".
Люди помылись, приборы продолжали показывать высокий фон. Всем остригли волосы, дозиметры не успокаивались. В конце концов, когда показания аппаратуры хоть немного снизились, рабочих отпустили по домам, решив, что мытьем тут уже не поможешь, да и на приборы могла влиять радиация самого завода.
Только спустя сутки удалось определить уровни радиации в момент взрыва и в первые часы после него: 90 тысяч рентген и, соответственно, 600 рентген. Первая цифра лишь в два раза меньше показателя чернобыльского взрыва, вторая - в тридцать раз превышает смертельно опасную дозу.
В чем-то помог пожар: грибовидное облако смешалось с ржавым дымом от горевшей лодки, и радиацию стало видно. Облако перемещалось по направлению ветра в лес, и лишь сопка помешала ему дойти до Дуная. Туман и небольшой дождь посадили радиоактивное облако. Если бы не плохая погода, радиоактивным шлейфом накрыло бы Владивосток и Японию.
Уже 11 августа в специальное отделение госпиталя в городе Фокино поступили 113 военнослужащих и 3 человека из заводского персонала. Но они находились под присмотром врачей только до 10 сентября. Наиболее тяжелых отправили в Ленинград. На остальных махнули рукой. В ликвидации последствий аварии было задействовано около 2 тыс. человек. Никакого особого режима контроля за здоровьем местных жителей никто не устанавливал.
Высокое начальство, приехавшее вскоре после взрыва на завод, постановило: к понедельнику, то есть уже через день-два, все последствия аварии должны быть устранены. Потом назначили другую дату.
Целую неделю работники отмывали и отчищали свой завод. Поменяли рамы, кровлю на зданиях, над которыми тянулся дым. В сентябре на береговой технической базе соорудили 4 могильника траншейного типа, куда по центральной улице поселка вывезли 1200 кв. м асфальтового покрытия, 240 куб. м загрязненного керамзита, 4585 куб. м зараженного грунта и щебня, 350 т строительных, 760 т металлических и 58 куб. м деревянных конструкций. Все это было захоронено сразу за поселком. Туда, где осело облако, вывезли пять тысяч кубометров грунта. Все обнесли двойной изгородью из колючей проволоки. АПЛ К-431, не подлежащую восстановлению, отбуксировали к дальнему причалу.
На том меры безопасности и были исчерпаны.
Останки погибших при взрыве собрали, кремировали и как радиоактивный материал захоронили тут же в ядерном могильнике на мысе Сысоева под 15-метровой толщей бетона. Поставили воинский обелиск с десятью стальными пластинами с именами: капитан 2-го ранга Виктор Целуйко, капитаны 3-го ранга Анатолий Дедушкин, Владимир Комаров, Александр Лазарев, капитан-лейтенант Валерий Коргин, старшие лейтенанты Герман Филиппов, Александр Ганжа, Сергей Винник, матросы Николай Хохлюк, Игорь Прохоров. Павшие в радиоактивном пламени удостоены лишь одной привилегии: их могила надежно охраняется.
Рабочая комиссия по руководству ликвидацией последствий официально закончила свою работу лишь спустя семь с половиной месяцев, 30 апреля 1986 года. Через четыре дня после катастрофы на Украине.
БОЛЬШОЙ СЕКРЕТ
На дворе стоял август 1985 года. О гласности и перестройке только начали говорить. Западные государства с их методами ядерного контроля и общественным мнением были далеко. Маленькая соседка Япония не смогла привлечь к аварии широкое общественное внимание. В этой обстановке у советских чиновников всех мастей главной задачей было не уменьшить последствия взрыва, а всячески предотвратить утечку информации.
Всю информацию о взрыве в Чажме сразу засекретили. Все, кто принимал участие в ликвидации последствий взрыва, родственники погибших и даже случайные свидетели дали "органам" подписку о неразглашении. Имена погибших, причина их смерти - тоже стали государственной тайной. Особый отдел работал не покладая рук. Никто не ответит сегодня, какова судьба пораженных радиацией военнослужащих, помещенных в спецотделение военно-морского госпиталя № 114. Статистические журналы на этих больных заводились отдельно и вскоре исчезали. Медики тоже были обязаны хранить тайну. Поэтому за минувшие полтора десятилетия здоровье живущих на территории людей так и не стало предметом пристального внимания ни власть имущих, ни медиков, ни даже ученых.
Заговорили о взрыве лишь в начале 90-х годов, когда был принят закон, запрещающий скрывать информацию об экологических катастрофах. Однако все данные опять засекретили. Как отметили в штабе Тихоокеанского флота, речь идет об "информации не засекреченной, а только придержанной до времени - до окончательного выяснения причин и масштабов заражения".
А масштабы заражения, судя по первичным замерам, огромны.
Виновница же трагедии, субмарина К-431, жива и поныне. На плаву держится с трудом. Стоит на аварийном пирсе военной базы неподалеку от Чажмы. Есть проект ее утилизации - спрятать реакторный отсек в саркофаг, в ряд капсул, наподобие матрешки, но когда его осуществят и осуществят ли - неизвестно.
Радиоактивная свалка "чадит" уже 19 лет. Обнаружено 15 очагов повышенного радиоактивного излучения. Между тем радиационные очаги остались не только вдоль дороги СРЗ - Дунай, по которой возили загрязненный грунт в могильник, по которой сейчас каждый день ездят на работу люди. По-прежнему загажена атомными отходами бухта Чажма, "фонят" донные отложения в ближней и береговой черте, в зоне радиусом 1,5-2 км от места аварии. Пятно медленно-медленно расширяется, расползается в стороны.
На СРЗ до сих пор есть четыре локальных участка, где излучение в 2-15 раз превышает установленные нормы.
Через 12 лет после взрыва, в январе 1997 года, после множества мытарств около 300 дунайцев получили корочки "Ветеранов подразделений особого риска", приравнявших их к чернобыльцам. Не все дожили до этих светлых дней. До сих пор не определено, отсчитывать ли льготы с даты, указанной в удостоверении, или со дня их торжественного вручения. Для получения удостоверения власти требуют справок: кто, какого числа, на какое время заходил тогда, в 1985 году, в зону радиации. А кому в те дни было дело до регистрации этих входов-выходов?
Сейчас в Госдуме принято решение: 29 августа считать Днем ветеранов ПОР. Ветеранство не приносит его обладателям особых льгот: выплаты пособий задерживаются, о санаторно-курортном лечении никто даже и не мечтает. Главная привилегия для ветеранов ПОР - возможность переселиться на Большую землю.
ОТСЕЛЕНИЕ
Тот, кто скажет, что взрыв мощностью в пол-Чернобыля, произошедший в трех километрах от Дуная, нисколько не навредил и не загрязнил поселок, тот, значит, ничего не помнит из школьной программы по физике: радиация невидима, вездесуща, и период распада длится многие-многие сотни лет. Облако ядерного взрыва не накрыло Дунай, но ядерные отходы продолжают заражать радиацией все вокруг.
Чернобыльцам "повезло", если так уместно сказать, у них ввели 30-километровую зону отселения. Ради сохранения здоровья людей закрыть поселок Дунай и судоремонтный завод - это, похоже, не только в советские времена, но и в новейшие никому в голову не приходит.
А между тем Дунай отселяют, но не потому, что там произошел ядерный взрыв, а из-за того, что поселок попал под действие закона РФ "О закрытых территориальных образованиях" подписанный президентом РФ в 1992 году. Согласно этому закону все жители поселка понемногу переселяются на материк, в Подмосковье, Ленинградскую область, Петербург. И немногим удается выстоять эту очередь живыми.
Это породило волну коррупции. Число переселенцев ограничено, а радиация не выбирает, есть у тебя удостоверение или нет, она губит всех жителей поселка. Для того чтобы покинуть зараженную зону, люди правдами и неправдами пытаются попасть в число "чистых". Первыми получили квартиры приближенные к власти, те начальники, что в далекий августовский день под проливным дождем скрывались, владея информацией, на личных машинах, увозили своих близких подальше от беды.
В августе 2004 года в городе Ломоносове был построен дом, еще 16 дунайским семьям повезло. Вот уж действительно "повезло", прошло 19 лет со дня трагедии, и людей только сейчас переселили на чистую территорию. То, что жилье получили с задержкой почти в 20 лет, это полбеды, оказалось, что дом построить-то построили, но к коммуникациям не подключили. Из всех прелестей цивилизации у переселенцев есть только холодная вода.
100 лет назад на Дальнем Востоке переселенцы основали поселок Дунай, сегодня их земляки, принимая эстафету нелегкой участи, переезжают обратно, в европейскую часть России.
Светлана КОСЫХ
Название "Дунай" носят многие населенные пункты на территории России. В Приморском крае так назвали свою деревню в 1905 году переселенцы с берегов Дуная, приехавшие целыми семьями в рамках Столыпинской аграрной реформы пахать землю, выращивать хлеб, осваивать Дальний Восток.
После Великой Отечественной войны в уютной бухте Конюшково, прикрывающей стратегические подходы к Владивостоку, решили построить военно-морскую базу ВМФ. Сотня коренных старожилов бесследно растворилась в тысячах военнослужащих: матросы, офицеры, члены их семей. Со временем в соседней бухте Чажма построили еще и завод для ремонта военных кораблей. В поселке поселились судостроители с семьями и военные строители. Численность жителей достигла 20 тысяч человек. Секретности ради населенный пункт стал официально именоваться Шкотово-22. На этом гражданская жизнь Дуная закончилась.
Так было угодно судьбе, что моего отца послали служить в Дунай. Он был замполитом на подводной лодке. Там я закончила школу, там остались все мои друзья детства, самые верные и надежные друзья. Дунай с моим счастливым детством, прекрасным морем, живописной тайгой, с первыми юношескими открытиями добра и зла, ненависти и любви останется для меня самым лучшим местом на земле. Поэтому все, что произошло позже, для меня стало личной бедой. В августе 1984 года наша семья переехала жить на Камчатку, а ровно через год случилась трагедия, разделившая жизнь моих бывших земляков на "до" и "после" взрыва.
ВОЕННЫЙ ЗАВОД
Местность в Приморье холмистая. Одна сопка налезает на другую. Поселок Дунай стоит на одном склоне сопки, военный завод - на другом. Если считать по автомобильной дороге, петляющей между холмами, то два этих пункта разделяет 3 километра. Дальше за заводом, за другой горой, еще один поселок - Тихоокеанск (позже переименованный в город Фокино), тоже военно-морская база. Фактически судоремонтный завод располагается среди военных баз и поселков, и напрямую, через горы, их разделяли считанные километры.
Рабочих на СРЗ (судоремонтный завод) доставляет специальный автобус, на КПП проверка документов, вход только по пропускам, объект режимный. Но почти все жители Дуная, так или иначе, на этом заводе бывали. В нашей поселковой средней школе не было своего учебно-производственного комплекса, и поэтому занятия по обязательному тогда УПК мы проходили в стенах местного СРЗ. Раз в неделю школьники вместе с рабочими ездили на завод. Там я научилась точить болты и гайки, которые потом шли на подводные лодки. Для нас, подростков, устраивались экскурсии по заводу. Это стандартные промышленные корпуса на берегу и причальные пирсы и доки у берега. Мы поднимались на плавучий ремонтный док - подобие огромной "ванны", которую сначала затапливают, а потом, когда на ее середину встает судно, поднимают из воды. Воду откачивают, и корабль оказывается внутри сухой "ванны". Тогда его уже можно беспрепятственно осматривать и ремонтировать. А ремонтировали здесь военные корабли и подводные лодки, атомные и дизельные. Завод работал круглосуточно, заказов поступало много. Но...
ВЗРЫВ
10 августа 1985 года, 11.50. Обычное субботнее утро, работы велись по плану, выходных на военных объектах не бывает. Как вспоминают очевидцы, при проверке отремонтированной подлодки К-431 упало давление в реакторе, была нарушена его герметичность. Чтобы выяснить причину, реактор нужно было разобрать вновь.
Крышка реактора весит около 6 тонн, диаметр - метра четыре. Снимают ее очень медленно, счет идет на миллиметры, и при этом недопустим малейший перекос. Но лодка находилась на плаву, подъемный кран, снимавший крышку, тоже был плавучий. В этот ответственный момент, несмотря на запрещающие знаки "Тихий ход", по бухте неожиданно пронесся катер-торпедолов из соседнего дивизиона, и на волне плавмастерская качнулась - так что крышку, а с ней и компенсирующую решетку реактора выдернуло "на высоту, выше расчетной по технологии".
Начала ядерной реакции было уже не миновать. В реакторе поднялась температура, образовались пузыри пара, и многотонную крышку подбросило. Фактически это был не ядерный, а тепловой взрыв, но из-за него разрушилась активная зона, и произошел выброс радиоактивных веществ. Те, кто был рядом с крышкой, погибли сразу, десять человек - офицеры, матросы и рабочие. Говорят, их просто разорвало на куски и разметало по пирсу.
ЛИКВИДАЦИЯ
Услышав хлопок-взрыв, заводчане повыскакивали из цехов, экипажи - на палубы пришвартованных здесь же кораблей. Масштабы ЧП поняли не сразу, горела лодка, размышлять было некогда. Была вызвана пожарная машина, все, кто работал рядом, бросились тушить огонь. На то, что взрыв был именно на атомной лодке, никто поначалу и не обратил внимания. В огонь кинулись абсолютно ничем не защищенные люди. До чернобыльской аварии оставалось еще 8 месяцев и 16 дней, о ядерной радиации никто еще не думал. С пожаром боролись четыре часа. Читать инструкции было некогда, тушили, как умели, и победили лишь тогда, когда, заполнив три отсека морской водой, лодку притопили.
Измученные люди, справившись с пожаром, собрались домой. Но к тому времени специалисты уже осознали главную опасность: присутствовавших при взрыве и тушивших пожар начали отмывать от радиации. Защитных костюмов, конечно, не было ни у кого. Поэтому у рабочих отобрали всю одежду, взамен выдали чистую. И тут же начались скандалы: многие тогда только-только обзавелись модными костюмами "Адидас".
Люди помылись, приборы продолжали показывать высокий фон. Всем остригли волосы, дозиметры не успокаивались. В конце концов, когда показания аппаратуры хоть немного снизились, рабочих отпустили по домам, решив, что мытьем тут уже не поможешь, да и на приборы могла влиять радиация самого завода.
Только спустя сутки удалось определить уровни радиации в момент взрыва и в первые часы после него: 90 тысяч рентген и, соответственно, 600 рентген. Первая цифра лишь в два раза меньше показателя чернобыльского взрыва, вторая - в тридцать раз превышает смертельно опасную дозу.
В чем-то помог пожар: грибовидное облако смешалось с ржавым дымом от горевшей лодки, и радиацию стало видно. Облако перемещалось по направлению ветра в лес, и лишь сопка помешала ему дойти до Дуная. Туман и небольшой дождь посадили радиоактивное облако. Если бы не плохая погода, радиоактивным шлейфом накрыло бы Владивосток и Японию.
Уже 11 августа в специальное отделение госпиталя в городе Фокино поступили 113 военнослужащих и 3 человека из заводского персонала. Но они находились под присмотром врачей только до 10 сентября. Наиболее тяжелых отправили в Ленинград. На остальных махнули рукой. В ликвидации последствий аварии было задействовано около 2 тыс. человек. Никакого особого режима контроля за здоровьем местных жителей никто не устанавливал.
Высокое начальство, приехавшее вскоре после взрыва на завод, постановило: к понедельнику, то есть уже через день-два, все последствия аварии должны быть устранены. Потом назначили другую дату.
Целую неделю работники отмывали и отчищали свой завод. Поменяли рамы, кровлю на зданиях, над которыми тянулся дым. В сентябре на береговой технической базе соорудили 4 могильника траншейного типа, куда по центральной улице поселка вывезли 1200 кв. м асфальтового покрытия, 240 куб. м загрязненного керамзита, 4585 куб. м зараженного грунта и щебня, 350 т строительных, 760 т металлических и 58 куб. м деревянных конструкций. Все это было захоронено сразу за поселком. Туда, где осело облако, вывезли пять тысяч кубометров грунта. Все обнесли двойной изгородью из колючей проволоки. АПЛ К-431, не подлежащую восстановлению, отбуксировали к дальнему причалу.
На том меры безопасности и были исчерпаны.
Останки погибших при взрыве собрали, кремировали и как радиоактивный материал захоронили тут же в ядерном могильнике на мысе Сысоева под 15-метровой толщей бетона. Поставили воинский обелиск с десятью стальными пластинами с именами: капитан 2-го ранга Виктор Целуйко, капитаны 3-го ранга Анатолий Дедушкин, Владимир Комаров, Александр Лазарев, капитан-лейтенант Валерий Коргин, старшие лейтенанты Герман Филиппов, Александр Ганжа, Сергей Винник, матросы Николай Хохлюк, Игорь Прохоров. Павшие в радиоактивном пламени удостоены лишь одной привилегии: их могила надежно охраняется.
Рабочая комиссия по руководству ликвидацией последствий официально закончила свою работу лишь спустя семь с половиной месяцев, 30 апреля 1986 года. Через четыре дня после катастрофы на Украине.
БОЛЬШОЙ СЕКРЕТ
На дворе стоял август 1985 года. О гласности и перестройке только начали говорить. Западные государства с их методами ядерного контроля и общественным мнением были далеко. Маленькая соседка Япония не смогла привлечь к аварии широкое общественное внимание. В этой обстановке у советских чиновников всех мастей главной задачей было не уменьшить последствия взрыва, а всячески предотвратить утечку информации.
Всю информацию о взрыве в Чажме сразу засекретили. Все, кто принимал участие в ликвидации последствий взрыва, родственники погибших и даже случайные свидетели дали "органам" подписку о неразглашении. Имена погибших, причина их смерти - тоже стали государственной тайной. Особый отдел работал не покладая рук. Никто не ответит сегодня, какова судьба пораженных радиацией военнослужащих, помещенных в спецотделение военно-морского госпиталя № 114. Статистические журналы на этих больных заводились отдельно и вскоре исчезали. Медики тоже были обязаны хранить тайну. Поэтому за минувшие полтора десятилетия здоровье живущих на территории людей так и не стало предметом пристального внимания ни власть имущих, ни медиков, ни даже ученых.
Заговорили о взрыве лишь в начале 90-х годов, когда был принят закон, запрещающий скрывать информацию об экологических катастрофах. Однако все данные опять засекретили. Как отметили в штабе Тихоокеанского флота, речь идет об "информации не засекреченной, а только придержанной до времени - до окончательного выяснения причин и масштабов заражения".
А масштабы заражения, судя по первичным замерам, огромны.
Виновница же трагедии, субмарина К-431, жива и поныне. На плаву держится с трудом. Стоит на аварийном пирсе военной базы неподалеку от Чажмы. Есть проект ее утилизации - спрятать реакторный отсек в саркофаг, в ряд капсул, наподобие матрешки, но когда его осуществят и осуществят ли - неизвестно.
Радиоактивная свалка "чадит" уже 19 лет. Обнаружено 15 очагов повышенного радиоактивного излучения. Между тем радиационные очаги остались не только вдоль дороги СРЗ - Дунай, по которой возили загрязненный грунт в могильник, по которой сейчас каждый день ездят на работу люди. По-прежнему загажена атомными отходами бухта Чажма, "фонят" донные отложения в ближней и береговой черте, в зоне радиусом 1,5-2 км от места аварии. Пятно медленно-медленно расширяется, расползается в стороны.
На СРЗ до сих пор есть четыре локальных участка, где излучение в 2-15 раз превышает установленные нормы.
Через 12 лет после взрыва, в январе 1997 года, после множества мытарств около 300 дунайцев получили корочки "Ветеранов подразделений особого риска", приравнявших их к чернобыльцам. Не все дожили до этих светлых дней. До сих пор не определено, отсчитывать ли льготы с даты, указанной в удостоверении, или со дня их торжественного вручения. Для получения удостоверения власти требуют справок: кто, какого числа, на какое время заходил тогда, в 1985 году, в зону радиации. А кому в те дни было дело до регистрации этих входов-выходов?
Сейчас в Госдуме принято решение: 29 августа считать Днем ветеранов ПОР. Ветеранство не приносит его обладателям особых льгот: выплаты пособий задерживаются, о санаторно-курортном лечении никто даже и не мечтает. Главная привилегия для ветеранов ПОР - возможность переселиться на Большую землю.
ОТСЕЛЕНИЕ
Тот, кто скажет, что взрыв мощностью в пол-Чернобыля, произошедший в трех километрах от Дуная, нисколько не навредил и не загрязнил поселок, тот, значит, ничего не помнит из школьной программы по физике: радиация невидима, вездесуща, и период распада длится многие-многие сотни лет. Облако ядерного взрыва не накрыло Дунай, но ядерные отходы продолжают заражать радиацией все вокруг.
Чернобыльцам "повезло", если так уместно сказать, у них ввели 30-километровую зону отселения. Ради сохранения здоровья людей закрыть поселок Дунай и судоремонтный завод - это, похоже, не только в советские времена, но и в новейшие никому в голову не приходит.
А между тем Дунай отселяют, но не потому, что там произошел ядерный взрыв, а из-за того, что поселок попал под действие закона РФ "О закрытых территориальных образованиях" подписанный президентом РФ в 1992 году. Согласно этому закону все жители поселка понемногу переселяются на материк, в Подмосковье, Ленинградскую область, Петербург. И немногим удается выстоять эту очередь живыми.
Это породило волну коррупции. Число переселенцев ограничено, а радиация не выбирает, есть у тебя удостоверение или нет, она губит всех жителей поселка. Для того чтобы покинуть зараженную зону, люди правдами и неправдами пытаются попасть в число "чистых". Первыми получили квартиры приближенные к власти, те начальники, что в далекий августовский день под проливным дождем скрывались, владея информацией, на личных машинах, увозили своих близких подальше от беды.
В августе 2004 года в городе Ломоносове был построен дом, еще 16 дунайским семьям повезло. Вот уж действительно "повезло", прошло 19 лет со дня трагедии, и людей только сейчас переселили на чистую территорию. То, что жилье получили с задержкой почти в 20 лет, это полбеды, оказалось, что дом построить-то построили, но к коммуникациям не подключили. Из всех прелестей цивилизации у переселенцев есть только холодная вода.
100 лет назад на Дальнем Востоке переселенцы основали поселок Дунай, сегодня их земляки, принимая эстафету нелегкой участи, переезжают обратно, в европейскую часть России.
Светлана КОСЫХ
