Где вы, герои нашего романа?

В современной российской литературе храбрых персонажей предостаточно, а вот мужественных – острый дефицит. Так почему нынче литературные герои – фигуры негероические?

На днях встретил в компании занятного человека. Состоятельный, даже богатый (по моим представлениям) бизнесмен рассказывал о своих пристрастиях и приключениях: гоняет на мотоцикле по серпантинам горных дорог, пересекает Атлантику на парусной яхте, а теперь ещё собирается получить права пилота-любителя. Я слушал, завидовал и думал, что этот человек знает, на что тратить деньги. Но и спрашивал сам себя: что побуждает его упорно рисковать здоровьем и жизнью? Мало ему адреналина, что выделяется на крутых поворотах неверной судьбы хозяина среднего бизнеса? Видать, не хватает каких-то ощущений в обыденной жизни. Хотя социальные психологи считают, что современную цивилизацию можно назвать обществом риска. Человек сам, своей деятельностью создаёт условия, которые могут привести к исходу весьма и весьма нежелательному. «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку» – эти строчки Иосифа Бродского повторяют сейчас всё чаще.

Конечно, риск – благородное дело и кто не играет «мизер», тот не знает вкуса шампанского. Но всё-таки риск риску рознь. В старом вестерне «Великолепная семёрка» персонаж Чарльза Бронсона, профессиональный стрелок, популярно объясняет различие между двумя типами авантюр. Он говорит, что участвовал во многих перестрелках и вряд ли кто-нибудь решится обвинить его в трусости, но ему никогда не хватало решимости вести оседлую жизнь земледельца. «Я даже подумать не мог, – признаётся он своим друзьям, мексиканским мальчишкам, – что можно пахать землю, зная, что в любую минуту ко мне в дом ворвётся человек с ружьём и заберёт весь урожай».

В этом эпизоде намечается важнейшее различие между храбростью и мужеством. Храбрых людей хватало во все эпохи. Мужественных порождал определённый стиль жизни. Мы сейчас часто жалуемся, что литература не предлагает героев, как было, скажем, всего полвека назад. В самом деле авторы романов, написанных в 1950–1960-е годы, умели вывести на страницы замечательных персонажей, многие из которых становились именами нарицательными. Вспомним хотя бы Владимира Устименко, героя трилогии Юрия Германа.

Кто не читал, помнит, надеюсь, хотя бы Алексея Баталова в этой роли. Мальчишка из провинциального города с детства мечтал стать врачом. Он не только получил медицинское образование, но всю жизнь исполнял клятву, данную в юности. Все будущие врачи прилюдно произносят слова, написанные Гиппократом, но отнюдь не все претворяют свои обещания в дело. А герой Германа сумел удержать в натуре свой юношеский максимализм. Сумел сделаться самим собой и остаться таким и в сельской больничке, и на чумной эпидемии, и в прифронтовом госпитале, и в клинике родного города, которую восстанавливал в тяжёлое послевоенное время. «Дело, которому ты служишь» – называется первый роман; «Я отвечаю за всё» – последний.

Собственно, правильный модус существования и бытия, думаю, заключается в этих посылах: найти своё дело и отвечать за него всей полнотой жизни. Устименко вслед подвижникам «трагической медицины» проверяет на себе последствия лечебного облучения. Только Юрий Герман не позволяет ему умереть, а, напротив, награждает степенями, званиями и даже поездкой в Париж на международный симпозиум.

Ну да простим писателю пристрастие к персонажу. Он сам расписался в своих чувствах, озаглавив вторую книгу «Дорогой мой человек». Мы же понимаем, что главный итог нашей жизни подводит не внешнее признание, а внутреннее ощущение правильности выбранного и пройденного пути. Этой внутренней основательности не хватает сейчас нашему обществу в целом. Оттого и персонажи сегодняшней литературы – фигуры негероические. Им достаёт храбрости на эффектный поступок, но не хватает мужества выдержать коллизии, которые раз за разом предлагает суровая тяжесть бытия. Конечно, современная жизнь куда как сложнее той, которую мы знали ещё полвека назад. Разобрать её хитросплетения, просто перетерпеть её – задача, требующая изрядного мужества. Куда проще поставить существование на кон в едином броске: пан – пропал. Эффектно, зрелищно, но благородно ли? Не уверен.

Владимир Соболь, писатель, лауреат Государственной премии России