«Это наша девочка!»

Чтобы удочерить малышку, бездетная пара из Петербурга прошла все круги ада, столкнувшись с сопротивлением органов опеки и попечительства

Наталья и Дмитрий Короленко обречены на бездетность. Устав бороться со страшным диагнозом «бесплодие», они решили удочерить восьмимесячную Анюту. Но в столь благом деле сотрудники органов опеки и дома ребенка решили им помешать. Как оказалось, маленьких сирот намного выгоднее отдавать иностранным усыновителям, нежели российским. Родители из Петербурга, борющиеся за малышку, прошли через несколько судебных тяжб, всевозможные унижения и сложности. Возможно, чета Короленко и стала бы жертвой «торговли» детьми, если бы в дело не вмешалась уполномоченный по правам ребенка Светлана Агапитова. В аппарате омбудсмена подтверждают: это не единственный случай в городе, но первый – когда незаконность действий органов опеки удалось доказать в суде.

Бесполезное лечение

После того как многолетние медицинские мытарства не дали никакого результата, бездетная семья решилась на усыновление. Доводы родственников о страшной наследственности малышки, рассказы о том, как матери через много лет отзывают отказ от ребенка, для них не имели значения.

– Я понимала, что дальше ждать и надеяться на чудо мы не можем, – призналась 37-летняя Наталья Короленко, – 12 лет я бессмысленно лечилась от бесплодия и с трудом смирилась с мыслью, что своего ребенка у меня не будет. Мы с Димой верим: чужих детей не бывает, поэтому решили подарить свою любовь хоть одному малышу, который в силу каких-то причин остался без родителей.

Весной 2011 года пара встала на учет в органе опеки и попечительства местного муниципального образования № 76 Фрунзенского района. Короленко были идеальными усыновителями по всем справкам и документам. В распоряжении семьи имелась собственная отдельная жилплощадь. После усыновления малыша Наталья планировала ненадолго оставить работу в детском саду, где трудилась воспитателем. Тем более заработная плата Дмитрия могла обеспечить безбедное существование.

На удочерение согласны

И вот в мае 2011 года в семье Короленко раздался телефонный звонок, который перевернул их жизнь. Приятный голос специалиста органа опеки и попечительства сообщил, что они могут взглянуть на 9-месячную Анюту, от которой пару месяцев назад отказалась мать-наркоманка. Наталья и Дмитрий мигом отправились в дом ребенка по указанному адресу. Тогда, прижав к груди малютку, они сердцем почувствовали, что это их девочка, и безумно захотели быть рядом с ней во что бы то ни стало. Семейная пара в тот же день подписала согласие на удочерение.

С тех пор Наталья и Дмитрий каждый день ходили к ребенку, общались, приносили игрушки и одежду. Малышка привыкла к ним и всегда радовалась их появлению. Тогда вопрос удочерения им казался почти решенным. Оставалось лишь отвезти необходимый пакет документов в районный суд.

На тот момент Короленко даже и подумать не могли, с какими трудностями им придется столкнуться, прежде чем они примут Анюту в свою семью навсегда.

Биомама захотела вернуть ребенка?

После того как семейная пара подписала согласие на удочерение Анюты, в органе опеки «резко охладели» к потенциальным усыновителям. Более того, говорит Дмитрий, их тут же стали отговаривать брать на воспитание именно эту малышку, мотивируя тем, что у девочки очень неблагополучные родители. Но Короленко лишь отмахивались от этой информации: мол, ребенок не виноват в ошибках своей биомамы. Более того, желая довести дело до конца поскорее, 26 мая сего года они отвезли необходимый для удочерения пакет документов в районный суд.

Первое серьезное препятствие возникло примерно через неделю, когда пара в очередной раз пришла навестить Анюту. В доме ребенка без каких-либо объяснений отказались выписывать пропуск на свидания с девочкой и отправили их в орган опеки для решения каких-то проблем. То, что супруги там услышали, превзошло все ожидания.

– В опеке нас вновь стали отговаривать от Анюты, косвенно угрожая родственниками биомамы, – поведал Дмитрий, – а когда специалист увидела, что все аргументы бесполезны и мы полны решимости удочерить девочку, нам сообщили, что в суде лежит заявление от матери о том, что она передумала отказываться от ребенка, датированное 25 мая 2011 года. Нас удивило то, что опека, зная об этом заявлении, ничего не сказала нам раньше. Показать этот документ также отказались и направили в орган опеки другого района Петербурга по месту жительства биологической мамы.

В поисках правды семья Короленко отправилась в вышеуказанное ведомство. Про заявление о возврате ребенка пара ничего не узнала, потому что там его не видели. Зато потенциальные усыновители услышали нелицеприятные сведения о семье, в которой родилась их будущая дочка. Оказалось, что биологической матери Ани 25 лет. Это уже третий ее ребенок. Также паре сообщили, что мама злоупотребляет алкоголем, наркотиками и занимается проституцией. Более того, она состоит на учете по венерическим заболеваниям и в силу всего этого была дважды лишена родительских прав – ее предыдущих детей усыновили иностранные родители.

Правило трех отказов

Со временем выяснилось, что иностранные усыновители «всплыли» во всей этой истории не случайно. Волею судьбы в доме ребенка, где находилась Анюта, работала знакомая семьи Короленко. Узнав про сложности, с которыми пришлось столкнуться бездетной паре, сотрудница стала следить за судьбой малышки. Так выяснилось, что уже в начале июня Анюту показали неким иностранцам.

Тогда Наталье и Дмитрию стало понятно, почему опека так убедительно отговаривала их от Анечки. Просто Короленко должны были стать одними из трех российских усыновителей, которые по каким-то причинам отказались от ребенка. Ведь для передачи ребенка на иностранное усыновление необходимы три отказа от него российскими семьями. Корреспондентам «НВ» даже удалось узнать примерную сумму взятки, которую опека получает от иностранных усыновителей за российских детей, – от 45 до 100 тысяч долларов.

Помощь детского уполномоченного

Однако семья Короленко решила бороться за Анюту до конца. После первого слушания дела в суде они обратились за помощью к Светлане Агапитовой. Специалисты отреагировали моментально и навели справки. Тут-то и обнаружилась нестыковка, сыгравшая впоследствии существенную роль на заседании суда.

Как рассказали в аппарате уполномоченного по правам ребенка, согласие на усыновление было подписано 24 мая. А 30 мая о наличии этого документа орган опеки сообщил в городской банк данных детей-сирот. (Эту структуру обязаны уведомлять о любых изменениях, появившихся в деле ребенка в течение трех дней.) Но вот о наличии заявления от матери с требованием вернуть ребенка орган опеки почему-то не сообщил. Оно появилось лишь на заседании суда. Несложно сделать предположение о написании сего документа задним числом… Специалисты аппарата детского уполномоченного получили официальное подтверждение о том, что заявление матери не поступало в городской банк данных детей-сирот, и передали его в суд. Кроме того, Светлана Агапитова привлекла к этому случаю внимание прокуратуры Петербурга.

На итоговом заседании суда 1 августа 2011 года был оглашен окончательный вердикт – отдать малышку бездетной паре, которая столь долго и мучительно боролась за ребенка и готова подарить ей свою нерастраченную родительскую любовь. Кстати, специалисты органа опеки на заседании не присутствовали. А вот представители Дома ребенка высказались в пользу семьи Короленко, подтвердив, что они посещали девочку и проявляли к ней искренние добрые чувства. На днях Дмитрий и Наталья забрали из детдома Анечку, которой через несколько дней исполнится год.

комментарий

Светлана Агапитова, уполномоченный по правам ребенка в Петербурге:

– К сожалению, ситуация семьи Короленко не единична. Российские пары, желающие усыновить малышей, нередко сталкиваются с подобными проблемами. Возмущает поведение опеки, которая, вместо того чтобы обеспечивать задекларированный в нашей стране приоритет российским усыновителям, активно этому противодействует.

Правило «трех отказов» было введено для того, чтобы обеспечить преимущество для россиян перед иностранными семьями. К сожалению, иногда приемные родители не до конца соблюдают права усыновленного ребенка. А отследить эти нарушения намного проще в своей стране, нежели в чужой, где начинают действовать свои формальности и законы.

 

Софья Прокошева