Общество
ЕГО ХАРИЗМА ВЫЗЫВАЛА В ДУШАХ РЕЗОНАНС
28 ноября
В юбилей дань памяти и уважения Дмитрию Сергеевичу отдает вся Россия. Между тем, как ни удивительно, всенародные любовь и уважение к академику у нас... интуитивны, основаны не столько на знании его трудов, понимании воззрений, сколько на душевном созвучии с ученым.
Однако в научном мире существует центр, где уже много лет занимаются комплексным исследованием лихачевского наследия. Это Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов - вуз-новатор, который еще в начале 1990-х годов был избран самим Д.С. Лихачевым для совместной работы в области гуманитарных наук.
После ухода ученого из жизни в соответствии с указом президента страны Владимира Путина здесь ежегодно проводятся Международные лихачевские научные чтения. На прошлой неделе университет открыл "Площадь Лихачева" - первый в стране научный интернет-сайт, аккумулирующий огромный объем исследовательской информации.
Сегодня о Д.С. Лихачеве рассказывает профессор Александр ЗАПЕСОЦКИЙ, ректор СПбГУП.
НАСТОЯЩИЙ ЧЕЛОВЕК
Дмитрий Лихачев производил на людей особенное впечатление. В 1986 году наш вуз пригласил академика на встречу, посвященную его 80-летию. Дмитрий Сергеевич говорил очень тихо, но излучал невероятную внутреннюю силу, внушавшую благоговение. Физическая слабость пожилого человека только подчеркивала внутреннюю мощь: скорее даже не просто интеллектуальную, а нравственную, духовную.
Дмитрий Сергеевич обладал харизмой совершенно особого рода - не той, что приводит в экстаз фанатов поп-музыки или революционные толпы. Его харизма вызывала в душах людей светлый резонанс, ощущение причастности к Добру.
Родись такой человек в иную эпоху, скорее всего, был бы признан святым. Но Дмитрий Лихачев стал Ученым.
Лихачев сам прочертил траекторию своей жизни, в любых ситуациях избирая нравственно возвышающие решения. Сотоварищ академика по семье почетных докторов нашего университета Мстислав Ростропович как-то процитировал студентам СПбГУП фразу, услышанную им в беседе от папы римского: "Вы стоите на лестнице жизни, и каждый ваш шаг - это шаг вверх или вниз. Проблема - делать шаги только к Небу". Лихачев не уставал делать шаги к Небу и стал тем, кем он стал.
Я думаю, что секрет особенного влияния Лихачева на людей - в уникальном сочетании в нем природных основ и их социального, культурного развития. Уровень, которого он достиг как личность, делал абсолютно излишними любое притворство, изображение показного величия, наукообразие и т. д. Хотя, быть может, и уровень этот был достигнут благодаря цельности натуры, высочайшей концентрации человеческого начала. Как бы то ни было, находясь рядом, каждый безошибочно чувствовал в нем настоящего Человека.
ИСТОРИК-НОВАТОР
Взгляд академика на Россию - это взгляд историка культуры, особо внимательный к узловым, принципиальным моментам развития. А к таковым ученый относит приобщение этноса к христианской культурной системе, период образования Российского государства на рубеже XIV-XV веков, период барокко в конце XVII века. Совершенно особенные выводы были получены им при анализе культурной сути Петровских реформ.
Результатом является утверждение общности русской культуры с европейской. Древняя Русь возникла на "пути из варяг в греки", питавшем ее скандинавским и византийским влияниями. Затем в XVII веке и позднее усиливается прямое влияние культуры Западной Европы. По Лихачеву, "Русь логичнее было бы назвать в культурном отношении Скандовизантией, нежели Евразией".
Петровские реформы Лихачев не считает коренным поворотом в культурной жизни страны. К этому моменту страна была вполне европейской, только средневековой - назрел переход к культуре Нового времени. Реформы состоялись бы и без Петра, но протекали бы значительно дольше.
Глава государства ускорил происходящие в культуре процессы резкой сменой ее знаковой системы. Реформирование государственной и военной терминологии, признание европейского искусства, ношение париков, введение нового знамени, царские занятия "неподобающими" делами и обучение молодежи на западный манер - все это придавало процессам, происходившим ранее в полуосознанной форме, сознательное направление.
Но появление в России западных форм культуры стало возможно в результате внутреннего вызревания ее собственной культуры. Наиболее серьезными отличиями допетровской России от Запада той поры академик считает не бороды и одежду, а отсутствие собственной науки и университетов.
Дмитрий Сергеевич убедительно показывает ущербность представлений о допетровской Руси как о крае и времени исключительно крестьянской культуры: в подобных взглядах нет места ни для "Слова о полку Игореве", ни для Андрея Рублева и Феофана Грека, ни для Сергея Радонежского. Допетровская культура Руси была великой. Другое дело, что настало время для ее перехода на новый этап развития. Вот почему на самом деле, вопреки устоявшимся мифам, жизнь русской культуры XVIII- XX веков содержит постоянный диалог с Древней Русью.
ПЕТЕРБУРГ КАК ВЕРШИНА РУССКОЙ И МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ
Дмитрию Сергеевичу посчастливилось родиться в Петербурге, а городу повезло со своим гражданином. Академик изучал город, который любил, и культурология Петербурга стала одним из важнейших и значительнейших разделов его научного наследия.
При создании Петербурга происходит уникальное в истории человечества соединение, синтез великой культуры древней и средневековой Руси с передовыми европейскими достижениями. Отсюда и уникальные результаты. На Руси появляются наука и образование. Ученый выделяет "характерные только для Петербурга черты, свойственные всем векам его существования". Петербург - город общемировых культурных интересов. Суть петербургской культуры - не в похожести на Европу, а в концентрации лучших сторон русской и мировой культуры. Важная особенность Петербурга - "его научная связь со всем миром". Другая существенная черта - академизм во всех его проявлениях, "склонность к классическому искусству, классическим формам".
Именно в Петербурге появился, получил развитие и особый, в ряде отношений высший "продукт" мировой культуры - интеллигенция. Согласно определению, выработанному в наших университетских дискуссиях при активном участии академика, интеллигент - это образованный человек с обостренным чувством совестливости, обладающий к тому же интеллектуальной независимостью.
Интеллигент руководствуется интересами народа, а не власти. В дореволюционном Петербурге интеллигенция самопроизвольно, по-народному, "снизу" объединялась в "общества и сообщества", "общественные формирования", где собирались люди, объединенные специальностью, умственными или мировоззренческими интересами. Развитая система таких независимых от государства групп граждан формировала общественное мнение - орудие не менее мощное, чем политическая власть.
Для интеллигенции именно мораль как синтез личного и общественного есть единственная власть, которая не лишает человека свободы. Именно совесть и является истинной гарантией свободы. Воля и мораль создают стержень человека - его личность. Именно поэтому "самое большое сопротивление злым идеям всегда оказывает личность". Формирование подобного слоя людей может быть расценено как высочайшее гуманитарное достижение России, своего рода торжество человеческого духа, лежащее в русле европейской (христианской) традиции.
Великие начинания Петра по преодолению отсталости от Запада в сферах науки и образования завершаются здесь безусловным и вполне очевидным успехом. Петербургская культура (как высший взлет российской) утверждает себя в качестве одного из высших проявлений культуры общемировой.
УЧЕНЫЙ И ГРАЖДАНИН
Дмитрий Сергеевич в начале пути получал классическое гуманитарное образование в домашней среде. Школы, в которых он затем учился, можно без малейшей натяжки назвать лучшими в России. То же можно сказать и о Петербургском университете первой четверти ХХ века. Многолетняя работа в Институте русского языка и литературы РАН оказала последующее влияние на формирование исследователя в русле высоких традиций российской академической науки.
Начиная с 1920-х годов в отечественном литературоведении совершенно отчетливо формируются две разделяющиеся ветви. Первая сосредотачивается на структурном, текстологическом анализе литературы, вторая же исследует литературу в первую очередь в ее социальном контексте, и затем - и в контексте общекультурном.
Лихачев проявляет себя блестящим исследователем сразу в обоих направлениях. Он пишет блестящие работы с анализом произведений древнерусской литературы в их "окружении" живописью, зодчеством, ярчайшими творцами и государственными деятелями. В научную ткань его публикаций органично входят религиозно-философские аспекты анализа, вопросы кросс-культурных коммуникаций и т. д. Вскоре Лихачев начинает выстраивать своего рода "параллельные ряды" для литературы в сфере искусства, государственном строительстве, идеологии и духовной жизни, а затем и конструировать представления о своего рода культурных комплексах. Сам же Лихачев по меткому замечанию одного западноевропейского слависта может быть охарактеризован как Мыслитель, в котором глубокое стремление понять движущие силы прошлых столетий сочетается с живым оптимизмом и верой в возможность культурного прогресса.
Во второй половине ХХ века особое место в работах ученого занимает тема целостности культуры, особого значения ее внутренних взаимосвязей. Он знает больше других о том, как древняя культура "прорастает" в современную, в какой мере современная культура опирается на толщу веков. Он знает и о чудовищных, невосполнимых культурных утратах, которые понесло человечество на протяжении своей истории, как варвары приносили дикость в миры высокой культуры, оставляя пепелища на огромных пространствах, как "выкашивались" почти без следа целые цивилизации. Он видит, как сегодня человечество губит свою культуру и безо всяких войн, в будничной повседневности. Знание непоправимости этих утрат непрерывно движет ученого к мысли о недопонимании человечеством роли культуры в своем развитии, о недостаточности мер по ее защите.
Культура, по Лихачеву, целостна настолько, что из нее нельзя убрать части, чтобы не навредить остальным. Отсюда постановка вопроса о правах культуры. К концу ХХ века человечество уже не нужно убеждать в необходимости защищать природу и права человека. А вот культура, которая важна для человека не меньше, чем природа и личностные права, остается без надлежащей защиты.
Дмитрий Лихачев приходит в наш университет в начале 1990-х годов не случайно. В начале демократических преобразований Д.С. Лихачев активно поддерживал перестройку, но затем понял, что общее направление производимых реформ может принести народу неисчислимые беды. Наступило разочарование.
В СПбГУП Лихачев увидел тогда один из немногих, но ярких примеров перемен к лучшему, конкретное свидетельство того, что его усилия были не напрасны. Видимо, что-то напоминало академику собственную студенческую юность. Обстоятельно познакомившись с университетом, Лихачев вскоре принял принципиальное для себя решение - согласился стать нашим почетным доктором. "Теперь я - ВАШ, - сказал он, получая докторскую мантию СПбГУП, и пояснил: - Хочу поблагодарить всех моих коллег, находящихся в этом зале, за ту честь, которая мне оказана. Я чувствую себя сегодня в университете XXI века. Если основная часть европейских университетов гордится своим прошлым, то мы должны гордиться своим будущим".
С этого момента и до ухода из жизни Д.С. Лихачев реализует в нашем вузе свои культурологические интересы. Итогом этой деятельности становится "Декларация прав культуры" - своего рода вершина жизненного пути Великого Петербуржца. Этот университетский период деятельности академика стал и его особым посланием в будущее - через соприкосновение с научно-педагогическим сообществом и студенчеством. Есть глубокая внутренняя логика в том, что, получив блестящее университетское образование и проявив себя в качестве выдающегося деятеля академической науки, Дмитрий Сергеевич на завершающем этапе жизни снова приходит в университет: связь времен не должна распасться, страна должна прирастать новыми университетами и новыми Лихачевыми.
***
Дмитрий Сергеевич был не просто потомственным петербуржцем. Стоит вдуматься в то обстоятельство, что, помимо звания Почетного гражданина, присвоенного в 1993 году ему лично, он был Почетным гражданином Санкт-Петербурга по праву наследования. Его дед в дореволюционное время был удостоен этого звания. Такие люди - лучшее, что есть в Петербурге, в России.
Десять лет назад небольшой круг его друзей собрался во дворце Белосельских-Белозерских, чтобы поздравить Дмитрия Сергеевича c 90-летием. Тогда мы услышали от него такие слова: "Оглядываясь на прожитые годы, я могу сказать, что наиболее счастливыми были те периоды моей жизни, в которые мне удалось что-то сделать для русской культуры".
Однако в научном мире существует центр, где уже много лет занимаются комплексным исследованием лихачевского наследия. Это Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов - вуз-новатор, который еще в начале 1990-х годов был избран самим Д.С. Лихачевым для совместной работы в области гуманитарных наук.
После ухода ученого из жизни в соответствии с указом президента страны Владимира Путина здесь ежегодно проводятся Международные лихачевские научные чтения. На прошлой неделе университет открыл "Площадь Лихачева" - первый в стране научный интернет-сайт, аккумулирующий огромный объем исследовательской информации.
Сегодня о Д.С. Лихачеве рассказывает профессор Александр ЗАПЕСОЦКИЙ, ректор СПбГУП.
НАСТОЯЩИЙ ЧЕЛОВЕК
Дмитрий Лихачев производил на людей особенное впечатление. В 1986 году наш вуз пригласил академика на встречу, посвященную его 80-летию. Дмитрий Сергеевич говорил очень тихо, но излучал невероятную внутреннюю силу, внушавшую благоговение. Физическая слабость пожилого человека только подчеркивала внутреннюю мощь: скорее даже не просто интеллектуальную, а нравственную, духовную.
Дмитрий Сергеевич обладал харизмой совершенно особого рода - не той, что приводит в экстаз фанатов поп-музыки или революционные толпы. Его харизма вызывала в душах людей светлый резонанс, ощущение причастности к Добру.
Родись такой человек в иную эпоху, скорее всего, был бы признан святым. Но Дмитрий Лихачев стал Ученым.
Лихачев сам прочертил траекторию своей жизни, в любых ситуациях избирая нравственно возвышающие решения. Сотоварищ академика по семье почетных докторов нашего университета Мстислав Ростропович как-то процитировал студентам СПбГУП фразу, услышанную им в беседе от папы римского: "Вы стоите на лестнице жизни, и каждый ваш шаг - это шаг вверх или вниз. Проблема - делать шаги только к Небу". Лихачев не уставал делать шаги к Небу и стал тем, кем он стал.
Я думаю, что секрет особенного влияния Лихачева на людей - в уникальном сочетании в нем природных основ и их социального, культурного развития. Уровень, которого он достиг как личность, делал абсолютно излишними любое притворство, изображение показного величия, наукообразие и т. д. Хотя, быть может, и уровень этот был достигнут благодаря цельности натуры, высочайшей концентрации человеческого начала. Как бы то ни было, находясь рядом, каждый безошибочно чувствовал в нем настоящего Человека.
ИСТОРИК-НОВАТОР
Взгляд академика на Россию - это взгляд историка культуры, особо внимательный к узловым, принципиальным моментам развития. А к таковым ученый относит приобщение этноса к христианской культурной системе, период образования Российского государства на рубеже XIV-XV веков, период барокко в конце XVII века. Совершенно особенные выводы были получены им при анализе культурной сути Петровских реформ.
Результатом является утверждение общности русской культуры с европейской. Древняя Русь возникла на "пути из варяг в греки", питавшем ее скандинавским и византийским влияниями. Затем в XVII веке и позднее усиливается прямое влияние культуры Западной Европы. По Лихачеву, "Русь логичнее было бы назвать в культурном отношении Скандовизантией, нежели Евразией".
Петровские реформы Лихачев не считает коренным поворотом в культурной жизни страны. К этому моменту страна была вполне европейской, только средневековой - назрел переход к культуре Нового времени. Реформы состоялись бы и без Петра, но протекали бы значительно дольше.
Глава государства ускорил происходящие в культуре процессы резкой сменой ее знаковой системы. Реформирование государственной и военной терминологии, признание европейского искусства, ношение париков, введение нового знамени, царские занятия "неподобающими" делами и обучение молодежи на западный манер - все это придавало процессам, происходившим ранее в полуосознанной форме, сознательное направление.
Но появление в России западных форм культуры стало возможно в результате внутреннего вызревания ее собственной культуры. Наиболее серьезными отличиями допетровской России от Запада той поры академик считает не бороды и одежду, а отсутствие собственной науки и университетов.
Дмитрий Сергеевич убедительно показывает ущербность представлений о допетровской Руси как о крае и времени исключительно крестьянской культуры: в подобных взглядах нет места ни для "Слова о полку Игореве", ни для Андрея Рублева и Феофана Грека, ни для Сергея Радонежского. Допетровская культура Руси была великой. Другое дело, что настало время для ее перехода на новый этап развития. Вот почему на самом деле, вопреки устоявшимся мифам, жизнь русской культуры XVIII- XX веков содержит постоянный диалог с Древней Русью.
ПЕТЕРБУРГ КАК ВЕРШИНА РУССКОЙ И МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ
Дмитрию Сергеевичу посчастливилось родиться в Петербурге, а городу повезло со своим гражданином. Академик изучал город, который любил, и культурология Петербурга стала одним из важнейших и значительнейших разделов его научного наследия.
При создании Петербурга происходит уникальное в истории человечества соединение, синтез великой культуры древней и средневековой Руси с передовыми европейскими достижениями. Отсюда и уникальные результаты. На Руси появляются наука и образование. Ученый выделяет "характерные только для Петербурга черты, свойственные всем векам его существования". Петербург - город общемировых культурных интересов. Суть петербургской культуры - не в похожести на Европу, а в концентрации лучших сторон русской и мировой культуры. Важная особенность Петербурга - "его научная связь со всем миром". Другая существенная черта - академизм во всех его проявлениях, "склонность к классическому искусству, классическим формам".
Именно в Петербурге появился, получил развитие и особый, в ряде отношений высший "продукт" мировой культуры - интеллигенция. Согласно определению, выработанному в наших университетских дискуссиях при активном участии академика, интеллигент - это образованный человек с обостренным чувством совестливости, обладающий к тому же интеллектуальной независимостью.
Интеллигент руководствуется интересами народа, а не власти. В дореволюционном Петербурге интеллигенция самопроизвольно, по-народному, "снизу" объединялась в "общества и сообщества", "общественные формирования", где собирались люди, объединенные специальностью, умственными или мировоззренческими интересами. Развитая система таких независимых от государства групп граждан формировала общественное мнение - орудие не менее мощное, чем политическая власть.
Для интеллигенции именно мораль как синтез личного и общественного есть единственная власть, которая не лишает человека свободы. Именно совесть и является истинной гарантией свободы. Воля и мораль создают стержень человека - его личность. Именно поэтому "самое большое сопротивление злым идеям всегда оказывает личность". Формирование подобного слоя людей может быть расценено как высочайшее гуманитарное достижение России, своего рода торжество человеческого духа, лежащее в русле европейской (христианской) традиции.
Великие начинания Петра по преодолению отсталости от Запада в сферах науки и образования завершаются здесь безусловным и вполне очевидным успехом. Петербургская культура (как высший взлет российской) утверждает себя в качестве одного из высших проявлений культуры общемировой.
УЧЕНЫЙ И ГРАЖДАНИН
Дмитрий Сергеевич в начале пути получал классическое гуманитарное образование в домашней среде. Школы, в которых он затем учился, можно без малейшей натяжки назвать лучшими в России. То же можно сказать и о Петербургском университете первой четверти ХХ века. Многолетняя работа в Институте русского языка и литературы РАН оказала последующее влияние на формирование исследователя в русле высоких традиций российской академической науки.
Начиная с 1920-х годов в отечественном литературоведении совершенно отчетливо формируются две разделяющиеся ветви. Первая сосредотачивается на структурном, текстологическом анализе литературы, вторая же исследует литературу в первую очередь в ее социальном контексте, и затем - и в контексте общекультурном.
Лихачев проявляет себя блестящим исследователем сразу в обоих направлениях. Он пишет блестящие работы с анализом произведений древнерусской литературы в их "окружении" живописью, зодчеством, ярчайшими творцами и государственными деятелями. В научную ткань его публикаций органично входят религиозно-философские аспекты анализа, вопросы кросс-культурных коммуникаций и т. д. Вскоре Лихачев начинает выстраивать своего рода "параллельные ряды" для литературы в сфере искусства, государственном строительстве, идеологии и духовной жизни, а затем и конструировать представления о своего рода культурных комплексах. Сам же Лихачев по меткому замечанию одного западноевропейского слависта может быть охарактеризован как Мыслитель, в котором глубокое стремление понять движущие силы прошлых столетий сочетается с живым оптимизмом и верой в возможность культурного прогресса.
Во второй половине ХХ века особое место в работах ученого занимает тема целостности культуры, особого значения ее внутренних взаимосвязей. Он знает больше других о том, как древняя культура "прорастает" в современную, в какой мере современная культура опирается на толщу веков. Он знает и о чудовищных, невосполнимых культурных утратах, которые понесло человечество на протяжении своей истории, как варвары приносили дикость в миры высокой культуры, оставляя пепелища на огромных пространствах, как "выкашивались" почти без следа целые цивилизации. Он видит, как сегодня человечество губит свою культуру и безо всяких войн, в будничной повседневности. Знание непоправимости этих утрат непрерывно движет ученого к мысли о недопонимании человечеством роли культуры в своем развитии, о недостаточности мер по ее защите.
Культура, по Лихачеву, целостна настолько, что из нее нельзя убрать части, чтобы не навредить остальным. Отсюда постановка вопроса о правах культуры. К концу ХХ века человечество уже не нужно убеждать в необходимости защищать природу и права человека. А вот культура, которая важна для человека не меньше, чем природа и личностные права, остается без надлежащей защиты.
Дмитрий Лихачев приходит в наш университет в начале 1990-х годов не случайно. В начале демократических преобразований Д.С. Лихачев активно поддерживал перестройку, но затем понял, что общее направление производимых реформ может принести народу неисчислимые беды. Наступило разочарование.
В СПбГУП Лихачев увидел тогда один из немногих, но ярких примеров перемен к лучшему, конкретное свидетельство того, что его усилия были не напрасны. Видимо, что-то напоминало академику собственную студенческую юность. Обстоятельно познакомившись с университетом, Лихачев вскоре принял принципиальное для себя решение - согласился стать нашим почетным доктором. "Теперь я - ВАШ, - сказал он, получая докторскую мантию СПбГУП, и пояснил: - Хочу поблагодарить всех моих коллег, находящихся в этом зале, за ту честь, которая мне оказана. Я чувствую себя сегодня в университете XXI века. Если основная часть европейских университетов гордится своим прошлым, то мы должны гордиться своим будущим".
С этого момента и до ухода из жизни Д.С. Лихачев реализует в нашем вузе свои культурологические интересы. Итогом этой деятельности становится "Декларация прав культуры" - своего рода вершина жизненного пути Великого Петербуржца. Этот университетский период деятельности академика стал и его особым посланием в будущее - через соприкосновение с научно-педагогическим сообществом и студенчеством. Есть глубокая внутренняя логика в том, что, получив блестящее университетское образование и проявив себя в качестве выдающегося деятеля академической науки, Дмитрий Сергеевич на завершающем этапе жизни снова приходит в университет: связь времен не должна распасться, страна должна прирастать новыми университетами и новыми Лихачевыми.
***
Дмитрий Сергеевич был не просто потомственным петербуржцем. Стоит вдуматься в то обстоятельство, что, помимо звания Почетного гражданина, присвоенного в 1993 году ему лично, он был Почетным гражданином Санкт-Петербурга по праву наследования. Его дед в дореволюционное время был удостоен этого звания. Такие люди - лучшее, что есть в Петербурге, в России.
Десять лет назад небольшой круг его друзей собрался во дворце Белосельских-Белозерских, чтобы поздравить Дмитрия Сергеевича c 90-летием. Тогда мы услышали от него такие слова: "Оглядываясь на прожитые годы, я могу сказать, что наиболее счастливыми были те периоды моей жизни, в которые мне удалось что-то сделать для русской культуры".
