Большой поход оказался прогулкой

«Товарищи! Граждане и гражданки нашей великой страны!» – с этих слов 75 лет назад началось радиовыступление наркома иностранных дел СССР Вячеслава Молотова. Повод для речи был важным – войска РККА вступили на территорию Польши. Как дальше пояснил Молотов, цель – «взять под защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии».

Военную операцию, начавшуюся 17 сентября 1939 года, тогдашняя советская пропаганда назвала «Освободительным походом». Более нейтральное определение – «Польский поход РККА».

Поход оказался военной прогулкой. За предыдущие две недели польская армия была сокрушена вермахтом, немецкие войска уже вели бои за Львов, взяли Брест и штурмовали его знаменитую крепость. Поэтому приказ польского командования – в бой с советскими войсками не вступать, а продолжать сражаться с немцами и уходить в нейтральную Румынию – был вполне благоразумен. Сопротивлялись только части Пограничного корпуса и польские добровольцы.

Пока советские войска шли вперёд и обменивались со встреченными немецкими частями то выстрелами, то приветствиями, дипломаты СССР и Германии договаривались о будущей границе, которая не противоречила бы секретным московским договорённостям Молотова и Риббентропа.

По прошествии трёх недель можно было уже подводить итоги Польского похода. РККА потеряла от 700 до 1,5 тысячи солдат убитыми. Польская армия – вдвое больше. И была почти вся взята в плен. Солдат отпустили, но большинство офицеров, а также жандармы и пограничники были расстреляны.

В итоге СССР приобрёл 196 тысяч квадратных километров территории, где жили 13 миллионов человек. За два месяца присоединение к СССР было одобрено декларациями Народного собрания Западной Украины во Львове и Западной Белоруссии в Белостоке (тогда ещё в Москве не решили, что Белосток вернут Польше).

Формально СССР совершил акт агрессии. Согласно Лондонской конвенции от 1933 года, подписанной и Россией, и Польшей, определялось, что агрессией является вторжение на территорию одной из сторон армией другой стороны. Там же уточнялось – «никакие соображения политического, военного и экономического характера не могут оправдать вторжение». Но политика той эпохи постоянно выходила за конвенциальные рамки.

В Польше середины сентября 1939-го реальными были лишь две возможности. Первая – вступление в польские города вермахта, с эсэсовцами и гестапо. Вторая – вступление Красной Армии, с сопутствующими войсками НКВД. Третьего варианта не существовало. Приход же  РККА предоставил местным жителям хоть и скверный, но выбор – между гестапо и НКВД. И когда, после договорённости об окончательном разграничении, в октябре 1939 года Красная Армия немного отступила на восток, более 20 тысяч евреев предпочли уйти на советскую территорию. Учитывая последующие события, решение жить под большевиками, а не под нацистами оказалось разумным.

Тем временем целые группы польского населения – торговцы, духовенство, национальная интеллигенция – были объявлены «реакционными» и даже «контрреволюционными» (хотя никакой революции здесь не было). Крестьянству тут же отдали панскую землю, но затем она стала колхозной. В царской России шляхтичу, чтобы попасть в Сибирь, требовалось взбунтоваться, а священнику-униату – начать подстрекать народ к бунту. В сталинской же империи для получения «путёвки в Сибирь» было достаточно «неправильного» классового происхождения.

Историки социальных технологий, возможно, когда-нибудь ответят на вопрос, в какой степени энтузиазм встречающих толп был подлинным, а в какой – организованным для красивых кадров кинохроники. Сказать, чтобы для него вовсе не было никаких оснований – нельзя. Западная Белоруссия и Украина были «аграрными окраинами» Польши – с развитым феодальным землевладением и притеснениями по национальному и религиозному принципу. В таких краях у коммунистической идеи всегда найдётся много поклонников…

За неполные три недели СССР приобрёл территорию, по размерам равную средней европейской стране, а по численности населения – Швеции, Швейцарии и Дании, вместе взятым. На следующий, 1940 год будут аннексированы ещё три прибалтийских государства – Литва, Латвия и Эстония. Позже, в конце 1980-х, именно эта часть СССР – от Львова до Таллина – станет катализатором процесса распада страны на отдельные страны. Но это будет потом…

Михаил Логинов, обозреватель «НВ»